Джон Толкин - Властелин колец
И к вечеру достигли у перекрестка дороги большого кольца деревьев. Все было тихо. Они не видели никаких следов врага, не слышали голосов, ни одна стрела не вылетела из зарослей у дороги, но, двигаясь вперед, они ощущали на себе чье-то злое внимание.
Дерево и камень, стебель и лист – все прислушивалось. Тьма рассеялась, и далеко на западе солнечный закат озарял долину Андуина, и белые вершины гор сверкали в голубом воздухе; но тень и мгла сгущалась над Эфел Дуатом.
Арагорн послал на все четыре дороги, расходящиеся от перекрестка, трубачей, и они затрубили, а герольды громко закричали:
– Повелители Гондора вернулись, и вся эта земля возвращается к ним!
Отвратительная орочья голова, посаженная на статую была сброшена, и на ее место поставили голову старого короля, все еще увенчанную белыми и золотыми цветами. А люди тщательно смыли со статуи надписи и рисунки, сделанные орками.
На совете кто-то сказал, что следует вначале напасть на Минас Моргул, и, если удастся захватить его, то нужно будет его полностью разрушить.
– И может быть, – сказал Имрахил, – дорога, ведущая оттуда к переходу, окажется легче для нападения на Повелителя Тьмы, чем северные ворота.
Но Гэндальф высказался против этого из-за зла, живущего в этой долине и способного превратить всех людей в безумцев от ужаса, а также из-за новостей, принесенных Фарамиром. Если Хранитель Кольца отправился этим путем, следует всеми силами отвлекать от него глаз Мордора. Итак, на следующий день, когда прибыло главное войско, они выставили на перекрестке сильный отряд для обороны, если Мордор решит ударить со стороны долины Моргула или пошлет людей с юга. В этот отряд назначили главным образом лучников, которые хорошо знали итилиен и могли спрятаться в зарослях на склонах у дороги. Гэндальф и Арагорн с небольшим отрядом доехали до начала долины Моргула и рассмотрели злой город.
Он был темен и безжизненен: орки и меньшие создания Мордора были уничтожены в битве, а назгулы отсутствовали. Но воздух долины был тяжел от страха и вражды. Тогда они разрушили злой мост, пустили красное пламя на отвратительное поле и уехали.
На следующий день – это был третий день с выступления из Минас Тирита
– войско двинулось по дороге на север. От перекрестка до Мораннона было около ста миль, и никто не знал, что ждет их в конце этого пути. Они двигались открыто, но осторожно, выставив впереди и по сторонам, особенно с восточного фланга, отряды разведчиков. С востока от дороги находились густые заросли и глубокие овраги и ущелья, за которыми начинались длинные угрюмые склоны Эфел Дуата. Погода оставалась прекрасной, держался западный ветер, но ничто не могло унести мглу и печальные туманы, нависшие над горами Тьмы, и за ними изредка поднимались столбы дыма.
Вновь и вновь Гэндальф посылал трубачей и герольдов, кричавших: «Идут повелители Гондора! Пусть все оставят эту землю или сдадутся им!» Но Имрахил сказал:
– Не говорите «повелители Гондора», говорите «король Элессар»! Ибо это правда, хотя он еще и не сел на трон. И эти слова заставят врага призадуматься.
И отныне трижды в день герольды провозглашали приход короля Элессара. Но никто не отвечал на этот вызов.
Тем не менее, хотя они двигались в видимом мире, на сердце воинов было неспокойно, и с каждой милей к северу предчувствия становились все сильнее. К концу второго дня после выхода от перекрестка они впервые встретили сопротивление: большое количество людей востока и орков попытались заманить в засаду авангард армии; это было в том самом месте, где Фарамир подстерег войско Харада, и дорога проходила по глубокой выемке. Но капитаны запада были предупреждены своими разведчиками, искусными людьми из Хеннет Аннуна, предводительствуемыми Маблунгом; и засада врага сама оказалась в ловушке. Всадники поскакали на запад и ударили врагу во фланг и сзади, и войско врага было разбито и бежало на восток.
Но эта победа не очень подбодрила капитанов.
– Это был всего лишь ложный выпад, – заметил Арагорн, – и его главная цель, как я думаю, убедить нас в слабости врага, чтобы потом еще сильнее ударить по нам.
С этого вечера появились назгулы и следили за каждым маневром армии. Они летели высоко, и их никто не видел, кроме Леголаса, и все же их присутствие ощущалось, как сгущающаяся тень, затмевающая солнце. И хотя Духи Кольца не спускались к войску запада и не издавали криков, ужас перед ними охватывал сердца воинов.
Так продолжалось безнадежное продвижение. На четвертый день после перекрестка, на шестой с выхода из Минас Тирита они наконец дошли к концу населенной земли; перед ними лежала пустыня, за которой находился Кирит Горгор; они могли разглядеть болота и пустыню, тянувшиеся к северу и западу до эмин муила. Так велик был ужас этого места, что некоторые воины дрогнули и не могли дальше двигаться на север.
Арагорн смотрел на них, и в глазах его был не гнев, а жалость: это были юноши из Рохана, из далекого вестфолда или семейные люди из Лоссарнаха, и для них Мордор с детства был символом зла, но нереальным… Легендой, для которой не было места в их простой жизни; и теперь они двигались так, будто ужасный сон стал реальностью, и не понимали, почему судьба привела их в такое злое место.
– Идите! – сказал Арагорн. – Но сохраните честь, если сможете, и не бегите! И я могу дать вам задание, чтобы хоть немного смягчить ваш позор. Двигайтесь на юго-запад, пока не придете к Каир Андросу, и если его все еще удерживает враг, как я считаю, отбейте его у врага, если сможете, и удерживайте, как последнюю защиту Гондора и Рохана!
Некоторые, устыдившись его милосердия, преодолели свой страх и продолжали путь; другие, услышав, что и они должны что-то сделать, приободрились и ушли в боевом порядке. И поскольку люди остались и у перекрестка, к черным воротам Мордора двинулось уже только около шести тысяч.
Теперь они двигались медленно, каждый час ожидая ответа на свой вызов, и держались вместе, посылая лишь небольшие отряды на разведку в стороны от главного войска. На пятый день после ухода с перекрестка они разбили лагерь и окружили его кострами. Они провели бессонную, тревожную ночь и были убеждены, что за ними наблюдает множество глаз. Слышался вой волков. Ветер стих, и воздух казался неподвижным. Они мало что видели: хотя небо было безоблачно и новолуние прошло четыре ночи тому назад, из земли поднимался дым и пар, и белый полумесяц луны был затянут туманом Мордора.
Становилось холодно. Утром снова поднялся ветер, но на этот раз он дул с востока и вскоре стал довольно сильным. Все ночные наблюдатели исчезли, земля казалась пустой. К северу, среди отвратительных ям лежали первые груды и холмы шлака, разбитых камней и сожженной земли – рвота Мордора; на юге теперь уже гораздо ближе возвышался Кирит Горгор; были видны черные ворота и две башни-зуба по обе стороны их. В последнем переходе капитаны свернули со старой дороги, изгибающейся на восток, избегая опасности, таящейся в холмах, и теперь приближались к Мораннону с северо-запада, как это сделал и Фродо.
