Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая
— Хорошо, я это учту, — послушно проговорил Влад, понимая, что деваться все равно некуда.
Ольга долго рассказывала о родовом поместье. По ее описанию это был не просто дом, а целый замок. Влад относился к замкам с некоторым предубеждением, после того дела с работорговцами. Но делать нечего, придется жить в замке, хотя бы первое время. А потом в любой момент можно будет подыскать себе более приемлемое жилье. Ведь он же герцог, не так ли? Хоть это в голову вдолбилось…
Ольга рассказала, что уже в день приезда будет дан праздник в честь возвращения Влада, куда приглашены близкие бабкины друзья. Эта идея Владу понравилась еще меньше. Надо хоть несколько дней обвыкнуться с новой жизнью. Но Ольга с насмешливой жалостью объяснила, что тут от него ничего не зависит. Так требуют этикет и приличия. А еще она написала на бумаге длинный список титулов и фамилий, их предстояло вызубрить, поскольку, как оказалось весь этот перечень это он сам и есть.
Влад прочитал список и обнаружил, что помимо герцогского титула он еще и граф, и маркиз, и виконт, и еще что-то малозначительное. Честно попытался запомнить хоть одну фамилию, кроме "Куприн". Но стоило только отвести глаза от подсказки, как прочитанное ускользало из памяти. Влад злился, а Ольга тихонько посмеивалась, однако, не забыв строго предупредить, что он должен выучить всю эту галиматью в течении недели…
Его звали Явором, он был моложе меня, и стоял на должности спасателя в отделении Медицины Катастроф. Пределом мечтаний парнишки было стать инспектором. Еще у него была собака Шанс, ростом больше походившая на теленка, которой Явор гордился не меньше чем работой. Обо всем этом мне поведали, пока мы шли к давешнему завалу, с которого меня позорно выгнали.
Я была крайне удивлена, когда Явор, запинаясь, попросил следовать за ним. Девушка, зажатая завалом опять начала истереть — она никак не могла дозваться отца и не хотела разговаривать ни с кем кроме меня. Чем уж ей не приглянулись все остальные непонятно. А мне что — пойду, поговорю, успокою. Все равно, кроме этого в данной ситуации делать ничего не умею. Да и, признаться, очень хотелось заткнуть рот этому важному индюку Себастьяно — профессионал хренов, девчонку успокоить не смог!
Но все злорадство отлетело, стоило оказаться на месте, наплевать даже, что Себастьяно глянул искоса. На завале произошли разительные перемены. Площадку расчистили, подтянули технику, напоминавший треногу для гигантского старинного фотоаппарата, кран для ювелирного поднятия плит устойчиво утвердился широкими лапами на краю завала, и еще масса техники помельче и неизвестного мне назначения. Спасатели ковырялись возле крана, что-то там у них не выходило.
Я, как и в прошлый раз, устроилась на животе, свесив голову в узкую расщелину меж плит. Шедар сидела в той же позе и подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону, прижимая орущего младенца.
— Чего воем? — строго поинтересовалась я. — А ну, сворачивай истерику! Дитенка почто зазря нервируем, а мамаша?
— Аня, это ты, да? — всхлипнув, прохныкала она, задрав вверх голову.
— Собственной персоной, извини, кланяться не стану, иначе могу к тебе спланировать прямо на голову. Как твои ноги?
— Так же и холодно очень. Ань, я папу найти не могу, — пожаловалась она еще раз судорожно всхлипнув, но уже более спокойно, — и… и мне очень страшно.
— Чего тебе страшно? — сварливо переспросила я. — Слышишь, дядьки препаскудно матерятся? Так вот, это наши доблестные спасатели и они очень стараются вытащить вас, не уронив желательно тебе на голову меня вместе с плитой, иначе им премии не дадут, представляешь себе, беда какая будет?
— К-какой премии?
— Денежной! Я ж тебе объясняю, им придется тебя вытащить, иначе премии не видать, как собственных ушей, а знаешь, что презренный металл с людями делает? О! Чего он только не делает!
И так на протяжении двух часов. Ребята работали и так и этак стараясь подцепить крошащуюся плиту, а я, не переставая, несла ободряющую чушь, стараясь держать девушку разговором, все больше тревожась за ее ноги и примериваясь к расщелине. Еще немного и у нее начнется шок от переохлаждения. Нужно пробовать спуститься. Если очень постараться я смогу пролезть. Я подозвала Себастьяно и сообщила ему о своем намерении.
— У тебя есть опыт альпинизма? — совершенно серьезно поинтересовался он.
— Нет, — честно призналась я, глупо врать в таких ситуациях.
— Значит, и говорить не о чем! — отрезал он и повернулся, что бы уйти.
— Нет, черт возьми, здесь есть о чем говорить, господин Монтерра! — шепотом рявкнула я, чтобы не услышали ни спасатели, ни Шедар, схватив Себастьяно за рукав и с силой разворачивая его к себе. — У нас нет другого выхода! Сколько она еще сможет там продержаться? Минуту, десять? А сколько вы еще провозитесь с плитой, которая проседает от каждой вашей попытки и может рухнуть в любой момент? Может быть, я и не спасатель и не альпинист, но я единственная, кто может протиснуться в щель! Ты меня понял, твою мать? Или дальше будешь корчить из себя неизвестно что? Я же предлагаю выход!
— Я не имею права рисковать своими людьми, — устало пояснил Себастьяно, делая ударение на слово "своими".
— Я не ваш человек, вы мне дали это прекрасно понять с самого начала! — отпарировала я. — Если вас не устраивает такая формулировка, я готова подписать любую бумажку, снимающую с вас ответственность, вам это ясно?
Себастьяно долго и внимательно рассматривал меня, потом широко ухмыльнулся и покачал головой.
— Нет, вы совершенно определенно наш человек! Я просто сразу этого не понял! Явор, Арлекин, Сет, — крикнул он в сторону копошащихся спасателей, — оставьте пока кран. Тут девушка предлагает совершенно сумасшедший план, имеющий, однако, шансы на успех, при должной подстраховке. Приходится подчиняться. Тащите сюда альпинистское оборудование, попробуем сделать так, как она говорит.
Не прошло и пяти минут, как меня надежно опутали тонкими, прочными веревками, выдали кожаные перчатки, на голову зачем-то нахлобучили каску, раза в полтора больше моего размера, основательно прикрутив ее ремешками, и несколько раз должным образом проинструктировали. Я кивала с умным видом, но не могла запомнить ни слова из того, что мне говорят. Единственное, что намертво влетело в башку, что будут страховать, как никого.
Самое трудное, протиснуться между острыми краями плит, немного подщипанных Явором при помощи гидравлических ножниц. В какой-то момент меня охватил страх, что застряну, как объевшийся медведь из детской сказки и двинуться никуда не смогу, а ребятам придется спасать еще и меня, до кучи.
