А. Котенко - Странник удачи
Пока его мама готовила нам черные блины и горный чай с жасмином, ребенок принялся учить меня началам кендо: боевой стойке, как правильно держать меч, как следует защищаться. Восхищенная принцесса любовалась мной.
– Парень, - обратился к нему Сорро, - да ты не знаешь, что главное в кендо.
Мальчик удивленно посмотрел на него, а он, подойдя к распахнутому окну, выходящему в задний двор дома, молча разглядывал маленькие листочки вишни, растущей в саду у хозяйки.
– Томойо, - прошептал он чуть слышно.
Хозяйка, будто стрелой пронзенная, повернулась в его сторону, но, подумав, что ослышалась, продолжила сыпать цветы жасмина в коричневый чайник.
– Юкки… - было второе произнесенное им имя, и тут уже мальчик встал как вкопанный.
Он знал имена этих людей: женщины с розовыми волосами и добрыми желтыми глазами, мальчика, словно две капли воды похожего на него: с такой же медной кожей и светлыми голубыми волосами, - словно маленькая копия разбойника. Большой плакат, изданный в Централи, в котором обещали сто тысяч золотом за голову Сорро, висел на самом видном месте, над кроваткой ребенка. Что бы это все значило? Память вернулась к нему? Но я отбросила все догадки, потому что мечник заговорил с мальчиком об искусстве кендо:
– Понимаешь, Юкки, мало иметь уверенность в победе. Тебе не хватит никаких сил, и не помогут приемы и удары, если ты не научишься слушать ветер, если не научишься отражать дуновение ветра своим клинком.
Слушать ветер? Это невыполнимо. Я схватилась руками за голову. Петь я с горем пополам научилась, хотя и звуки музыки различала я с трудом. А теперь оказывалось, чтобы быть хорошим мечником, надо иметь более тонкий слух. Кошмар!
– Сорро, ты что наделал? Теперь твоя девушка никогда не научится кендо! Она испугалась! - дергал его за подол рубашки Юкки, а Субару мило хихикала, прикрывая рот ладошкой.
– Ну и что, принцессам кендо владеть не положено, - зевнул он.
– Чай и суши готовы, - отвлекла его от произнесения обидных фраз хозяйка дома, и мы сели обедать.
Зная потребности моего спутника, я отложила к себе поближе три блинчика, и принялась за обед, предварительно пожелав принцессе, хозяйке и ее сыну приятного аппетита, а то некоторые забыли.
О, каким красивым был ярко-зеленый цветок из крема, выдавленного хозяйкой из холщевого мешочка. Он сиял, словно украшение на пирожном, прося: 'Испробуй меня, Анжелика!' Съев один блинчик, я сковырнула эту прелесть с бамбуковой салфетки и сунула в рот. Как я мечтала, что вкус зеленой розочки расцветет у меня во рту букетом ароматов, но, увы, увы… Совершенно безвкусное, не отдающее никаким ароматом масло, смешанное с песком, вдруг вспыхнуло у меня на языке, что заставило меня выплюнуть еще не размазанные по зубам остатки.
– Лика, что с тобой, - открыл рот от удивления Сорро.
– Не ешь эту… ядовитую пироженку, - задыхаясь огнем, прошептала я.
Он поковырял палочкой в таком же цветочке у себя на салфетке, и сделал усилие, чтоб не рассмеяться.
– Ты что, приняла васаби[11] за сладости?
Томойо, услышав это, закрыла лицо руками и бросилась на кухню, и вскоре принесла оттуда кувшин, до краев заполненный вишневым соком.
– Пей, все пей, - взволнованно кричала она.
И я, поняв, что только в этом сосуде мое спасение, жадно впилась губами в кувшин и выпила почти половину, когда огонь у меня во рту потух.
– Ой, гостья из Нордэрда, - покачала головой хозяйка, - простите, что не предупредила о наших национальных приправах.
– Ничего, все нормально! - я успокоила ее.
– Не все сладко, что похоже на торт, - многозначительно изрек Сорро, проглатывая очередной блин, помазанный зеленым кремом из хрена. - Не всяк в блестящих доспехах достоин называться благородным рыцарем.
Субару кивала.
Пока Сорро уплетал за обе щеки приготовленные специально для него блины, хозяйка поведала нам очень странную историю. Оказывается, разбойник теперь числится в Фонку местным героем. От такого заявления он чуть блином не подавился. А я едва не рассмеялась, когда узнала, что толпа, с которой сражался странник, - воровская банда, нанятая духами камня, цветов и реки для контроля над городком. Это печально, но демоны хитростью выманили всех мужчин из города и, затуманив их разум, заставили нападать на город изо дня в день и грабить собственных жен, бить детей. И безобразие это продолжалось без малого три дня. Что нужно было духам от горожан - никто не знал. Скорее всего, сумасшедшие развлечения отвергнутых высших, коими было большинство духов во всем Инселерде.
Я смотрела в окно, как жены забирали своих раненых, раскаявшихся любимых мужей по домам, и тут мое сердце кольнуло:
– Томойо, - взволнованно спросила ее я, - а чего вы не ищете своего мужа?
Женщина закрыла лицо рукой и отвернулась. И только когда я увидела ее трясущиеся плечи и услышала срывающийся на плач голос, поняла, что задела за больное.
– Он погиб, госпожа Анжелика. Это был сильный храбрый человек, очень похожий и внешне, и душой на Красную Бандану. Он спасал мир от злодеев и мерзавцев и был гордостью кокуо. Мой муж часто встречался со смертью лицом к лицу. И мне кажется, он изменил мне с ней.
Пока Томойо рассказывала историю своего мужа, Сорро широко открытыми глазами смотрел то на нее, то на Юкки, и мне казалось, что по его щеке скатилась скупая мужская слеза.
– Извините, - шепнула я, - и спасибо за гостеприимство. Но нам нужно спешить в Кёкай. Если я когда-нибудь окажусь в Хигаши, я обещаю не обойти ваш дом стороной. Это слово принцессы Нордэрда.
Томойо крепко обняла меня и шепнула на ухо:
– Не думала только, что Смерть так прекрасна.
– Не говорите больше этих страшных слов, - буркнула я. - Ужасней смерти нет ничего.
Сорро молча прошел мимо меня. Спящая Ню вольготно устроилась у него на плече.
– Да, и еще, - я подтолкнула Субару к хозяйке, - высшие попросили доставить девочку в Фонку. Не могли бы вы присмотреть за Субару-сама, да отблагодарят вас за проявленную к ней доброту высшие, Томойо-сан.
Женщина поклонилась, а по лицу нашей недавней спутницы скользнула грустная улыбка.
– Так надо, Субару, - шепнула я нашей недавней спутнице. - Так мне сказал золотой дракон.
Она не могла ослушаться высших, как и любой другой житель Хигаши.
– Удачи, - хозяйка обняла девочку за плечи, а Юкки закрыл за нами дверь.
На улице стояли шум и гам. Нас принимали за местных героев и в каждом доме норовили угостить чем-то особенным.
К выходу из Фонку, в итоге, мы добрались только к вечеру. Спать не хотелось ни мне, ни разбойнику. Мы были сыты, и накопленного нами провианта (если запретить Сорро поглощать пищу в неконтролируемых количествах) должно было хватить с лихвой не то, что до Кёкая, до которого оставалось дня четыре пути, но и до Бата. Кроме того, разбойник перепробовал все сорта предложенного ему пива, фруктового вина и рисовой водки и теперь был навеселе.
