Питер Нейл - Звезда Судьбы
— Правда? Мне кажется, скорее, я говорю как человек, который верит, что на свете есть вещи, недоступные пониманию простых смертных, ибо хотя я верю и в величие человека… но верю также в Высший Порядок, в Великое Единство.
Кулл с невозмутимым видом смотрел в огонь.
— А я верю только в себя, Мантис. Это существо в голубом тумане… Должно быть, оно было моим собственным порождением, созданным моим разумом и чувствами…
— Возможно, и так, — рассеянно подтвердил Мантис. — В нашей жизни возможно все.
Должно быть, в самом воздухе этой ночи было нечто особенное, потому что луна поднялась уже высоко, а двое друзей все сидели у огня и продолжали беседу. Но даже самых серьезных вещей они касались лишь слегка, то ли от усталости, то ли просто не решаясь идти вглубь.
— Я восхищаюсь твоим взглядом на мир, — заявил Мантис Куллу. — Жаль, что сам я не способен так же смотреть на вещи.
Атлант удивленно поднял брови.
— В самом деле? Что ты имеешь в виду?
— Очень просто. Разумеется, ты знаешь, что невозможно отрицать существование Единого, — и ты не отрицаешь его, — но не тратишь время на бесплодные раздумья и тревоги, а делаешь лишь то, что необходимо тебе самому для достижения собственных целей.
— Все люди поступают точно так же.
— Нет, не думаю. Не так, как ты. Лично я никогда не встречал человека, столь же… успешного… как ты, атлант.
— Успешного? Что за странное слово!
Мантис пояснил:
— Ты никогда не сомневаешься в себе в тот миг, когда это действительно важно. Ты полагаешься только на себя самого, ты знаешь себя и веришь в себя.
— И все же я одинокий волк.
— Но ведь это твой собственный выбор?
— Пожалуй, что да, — задумчиво протянул атлант. — Порой мне кажется, что броня, которую я ношу, защищает не только мое тело… Она словно каким-то образом призвана защитить мою душу, мою внутреннюю суть, мечты, воспоминания и надежды…
— И на что же ты надеешься, Кулл?
— Я не смогу дать тебе точный ответ. Я немало раздумывал над этим с тех пор, как был вынужден покинуть родной остров. Вся жизнь переменилась для меня в тот день. Ведь когда я жил в родном племени, все казалось четким и определенным. Мое существование было расписано до самого смертного мига, а потом я оказался один — во враждебном мире. Я был вынужден сам отвоевывать себе место в нем, полагаясь лишь на собственные силы. Я должен был сам решать за себя. Отныне никто не указывал мне, куда идти и как поступать. Поначалу это пугало меня, затем показалось сущим блаженством… Но прошло еще некоторое время, и я понял, что на самом деле это — небесная кара. Ведь когда ты живешь в племени, то решения за тебя принимают другие. Ты ни в чем не виновен перед богами, если блюдешь законы общины… Совсем не так, когда ты сам по себе. Любое твое действие ложится на твою совесть. Ты за все держишь ответ перед небесами и перед самим собой. Порой эта ответственность угнетает меня. И лишь очень редко мне кажется… Хочется верить… что это сама судьба испытывает меня, закаляет, подобно стали, прежде чем выковать некое совершенно орудие для своих нужд.
Кулл замолк, утомленный столь непривычной и долгой речью. Воистину, что-то колдовское было в нынешней ночи, — что он так разговорился с кем-то посторонним. До сих пор он ни с кем не решался поделиться этими своими тайными мыслями. Более того, он даже никогда прежде не мог облечь их в слова столь складным образом.
Мантис задумчиво смотрел в огонь. Отблески пламени придавали его чертам выражение одновременно печальное и благородное.
— Я тоже по природе одиночка, — признал он. — Порой мне кажется, что я проклят, ибо родился сыном колдуна. Этот дар, что таится в моей душе… Я не могу полагаться на него. У меня есть сила, но я не знаю, к чему приложить ее. Ведьма, злая ведьма, подобная Илиссе, может насмехаться надо мной и пугать меня, и все же у меня есть скрытая мощь и порой я грежу… Почти могу вспомнить наяву какие-то вещи, что я мог бы сделать или совершить в иных жизнях… Или грезы о будущем… Все это сводит меня с ума. Я пытаюсь понять, кто я такой, осознать свою собственную природу и порой все эти мысли и страхи доводят меня до безумия. Ты — прирожденный мастер меча, Кулл, и отлично владеешь клинком. Но я, сын колдуна, каким оружием должен владеть я? Порой мне и самому делается страшно, когда я думаю о том, на что я способен и в чем бессилен. Порой мне кажется, что душа моя утратила целостность, но в то же время я в чем-то превосхожу всех прочих людей…
Некоторое время Кулл с сочувствием взирал на юношу. Он не понимал и не принимал магии, но этот сын колдуна по-прежнему был его другом…
— Это твой путь, — твердо произнес он, наконец. — Твой путь, Мантис, и ты должен пройти по нему до конца.
Глава 6
Течения
Они продолжили путь поутру, а к полудню оказались у глубокой речушки, что текла по цветущей долине. Солнце висело высоко над головой, золотистым сиянием и теплом окутывая Мантиса с Куллом и весь окружающий мир. Спутники невольно приободрились.
Воистину, должно быть, близость ядовитого болота Илиссы нагоняла на них тоску и хандру, — отсюда и все эти печальные раздумья и разговоры. Но теперь они просто наслаждались дорогой, солнцем и обществом друг друга. Даже воспоминания о гибели Урима сделались менее болезненными.
Беззаботная легкость овладела атлантом. Он даже принялся негромко насвистывать какую-то песенку, послушанную где-то в таверне. Зараженный весельем друга, Мантис начал негромко подпевать, и они оба расхохотались, словно мальчишки…
Но внезапно юноша выпрямился в седле и уставился куда-то вдаль с ошарашенным, почти испуганным видом.
— В чем дело, Мантис? — вмиг насторожился Кулл.
— Это… амулет. — Юноша потянулся к складкам туники. — Он нагревается. Он уже очень горячий.
Атлант невольно понизил голос.
— Это Илисса? Или… твой отец?
— Отец, — упавшим голосом отозвался Мантис. — Очень скоро мы отыщем его…
Сперва это была лишь тень на склоне холма, — темная полоса, сливавшаяся с окружающим серым цветом камней и растительности, но когда всадники подъехали ближе, то единая тень распалась на несколько меньших, показывая в действительности, что же они видят перед собой: каменные колонны, длинный лестничный пролет, искривленные деревья, цеплявшиеся за склон наверху изогнутыми корнями… Солнце уже заходило, и в последних догоравших лучах заката это зрелище выглядело угрожающе-нереальным.
Затем взошла луна, заливая мир ледяными лучами. Кулл с Мантисом подъехали ближе к холму, — обители странных теней. Теперь они окончательно поняли, что перед ними: небольшая каменная хижина, колоннада и широкая каменная лестница, ведущая куда-то в недра холма.
