Ната Чернышева - Тропою снов
…Сон, в который я так хочу вернуться.
Свет… Ослепительный Свет, обнимающий человека искрящимся сиянием. Еще Свет, слабее… И четыре темных сгустка живого мрака.
Защитить… Даже ценой собственной жизни — защитить.
Боль, обжигающая ладонь. Копье Света, вспыхнувшее в руке.
Опасно призывать Высшую силу тому, кто ей не служит, да еще с чужого артефакта. Никогда не проходит даром подобное безрассудство…
Скользит карандаш по бумаге. Вверх-вниз… линии тонкие, серые, тусклые. Они не отражают даже тысячной доли увиденного во сне. Мне это не нравится. В самом деле, ну что тут можно разобрать? Я прикрываю глаза, и словно эхом отдается в памяти чей-то совет:
— А ты попробуй рисовать душой. Магией…
Странное, сложное чувство. Будто когда-то, очень давно, я уже пыталась рисовать именно так — без карандаша и кисти, душой, как выразился забытый ныне советчик.
Я взяла лист, всмотрелась в него. И линии ожили, обретая объем и краски…
Слепящее копье Света в моих руках, черный, как сама ночь, меч в руке молодого дорей-воина… И светлый силуэт аль-нданна чуть в стороне.
Помню! Помню! И дальше что было — помню! Это ж смех один, что я тогда выдумала, аль-нданна Баирну защищать! Да он сам кого хочешь намажет на хлеб и съест, ему, земному отражению Света, многое ведомо, и не так-то просто с ним справиться обычным воинам, пусть и владеющим мечами Тьмы.
Мастер Норк, — тот воин, с которым я тогда схлестнулась, — меня учить взялся. Сказал, что выбьет из меня дурь и сделает воином, а что я девчонка — так это у каждого свои недостатки, кому не нравится, могут удавиться… Он имел такое право. Он был родным братом моего отца!
Так у меня были все-таки родители. Мама и папа. И родной дядька…
Торопливо вытираю слезы. Не помню, почему мои родители погибли. Случилось там что-то такое… Что-то, вынудившее самого Баирну покинуть Храм и отправиться в маленький глухой предельчик горного края, чтобы лично разобраться в происшествии.
Как же мне вернуться домой, как?!
Лучше бы мне приснилось знание! Знание о том, как проложить путь в родной мир…
Из разговора заведующей с санитаром Беловым
— Анна Альбертовна! Я уже который год наблюдаю за Таней. Воля ваша, она и впрямь… ненормально ненормальная, если можно так выразиться.
— О чем вы, Сергей Анатольевич?
— О картинах. Я когда увидел… Решил, что самому уже пора к вам на прием записываться! Вы не поверите. Я и сам не поверил бы, если б своими глазами не видел… Попросите, сама пусть покажет, КАК она их рисует!
В кабинете Анны Альбертовны уютно. Фикусы в кадках, картины. Моя тоже висит, Храм Накеормая. Пошло у меня рисовальное дело, только успевай! Самое замечательное, что память оживает по-настоящему. Все, что рисую, потом уже не забываю. Даже и без картин все помню, каждый день подряд. Красота!
— Великолепные картины у тебя выходят, Танечка. Как же ты умудряешься краски смешивать? В чем секрет?
— Я душой рисую. Вот и весь секрет…
— Может, покажешь?
— Мне сон вначале увидеть надо… А у вас тут все время люди, телефон звонит. Не получится.
— Но, может, все-таки попробуешь?
— Ну… Только не мешайте, хорошо?
Может, смогу от процедур отвертеться? И вспомнить вне очереди еще один кусочек прежней жизни…
Беру листы, несколько карандашей, устраиваюсь на подоконнике. Смотрю в сплошную стену тумана за окном. Сны врываются в сознание красочным хороводом… один, другой, третий…
Корабль был великолепен. Красавец-клипер с горой кипенно-белых парусов, длиной в три локтя, он неспешно вплыл в окно и начал кружить по комнате. Под килем вскипали пенными бурунчиками морские волны, над мачтами неслись рваные грозовые облака, сквозь которые проглядывали временами щербатые луны. Рулевой уверенно держал штурвал, капитан старательно высматривал в подзорную трубу несуществующий берег, расторопная команда слаженно выполняла поворот…
— Ух, ты! — по-мальчишески воскликнул мастер Норк.
Он осторожно пошел вслед за парусником, намереваясь поймать его. Ничего у него не вышло. Не на таковских напал. Капитан отдал беззвучный приказ и шустрые матросы вмиг подняли суденышко под самый потолок. Я задрала голову, с восторгом наблюдая обросшее ракушками днище, просвечивающее сквозь сине-зеленую "воду".
Наверху, в мастерской госпожи Саеммы что-то звякнуло, грохнуло. А потом раздался истошный визг.
Мы переглянулись и бросились к лестнице. Из мастерской выскочила длинная галера, сноровисто работая веслами. Вслед за галерой появилась обозленная Саемма. Она попыталась достать злосчастный кораблик тряпкой, промахнулась, со злостью скомкала ткань и швырнула вдогон. Промазала, конечно же. Вместо галеры тряпка угодила мне в плечо. Я стряхнула ее на пол.
Тем временем в раскрытое окно нагло просочился синий корсар со зловещим пиратским знаменем на мачте…
— Да что же это такое! — визгливо заорала аль-мастерица, ее трясло в припадке бешеной ярости. — Прекратится это когда-нибудь или нет?!!
Она вылетела на улицу, ахнув дверью со страшной силой. Я кинулась следом.
Улицы Накеормая превратились в судоходные реки. Разнообразие плавучего транспорта поражало воображение. Здесь были и громадные галеоны, и величественные фрегаты, и пузатые торговцы, и северные лодьи, и обычные лодки, и паромы и даже плоты. Волшебный флот неспешно плыл по улицам к озеру Кео, ловко лавируя между прохожими и домами. Иногда корабли по ошибке влетали в окна или двери. А иногда сталкивались друг с другом и, к вящей радости детворы, устраивали между собой самые настоящие баталии с пушечной канонадой и взятием неприятеля на абордаж.
Корабельня верфь обнаружилась очень скоро.
Аль-нданн Баирну набрал где-то цветной бумаги, влез с нею на одно из деревьев возле храмовой площади, устроился там поудобнее и взялся складывать бумажные кораблики. Такие игрушки и я умела делать, ничего в них сложного не было. Подвернуть лист где надо, подогнуть, вывернуть, и готово. А вот оживить бумагу, придать ей полную иллюзию настоящего корабля да отправить в воздушное путешествие, — это уж не каждому по зубам было.
Магия!
Самой высшей пробы, между прочим.
— Да что ж ты такое творишь, пень старый! — завопила на Верховного Саемма, упирая руки в бока. — Весь Предел уже над нами насмехается! Только что пальцами в меня не тычут, отродьем сумасшедшего за глаза называют. Совсем в маразм ударился или как?! Тебе что, Силу девать некуда? ПРЕКРАТИ СЕЙЧАС ЖЕ, КОМУ ГОВОРЯТ!
Кто б ее там слушал! Баирну невозмутимо сложил из бумаги очередной кораблик. Подул на него. И бумажная игрушка мгновенно преобразилась, обретая вид примитивной долбленой лодки, управляемой тремя зверовидными дикарями в шкурах. Лодка поднялась в воздух и неспешно поплыла прочь, в сторону озера.
