Виктор Исьемини - Дыхание осени
Хромой, ухмыляясь, покачал головой.
— Эй, парень, ты не доволен? Я же не сказал, что ты прикрывал мне спину, я сказал: «плечом к плечу»! Опять тебе мало? Экий ты нескромный, однако… Ладно, совру из благодарности… братец, этот рыцарь один дрался против целого отряда злодеев, чтобы спасти меня. — Коклос больше не кривлялся. — Откровенно говоря, я уже записал себя в список павших героев, но тут невесть откуда вылетел этот рыцарь. Я не вру, он в самом деле один перебил всех, кто покушался на мою драгоценную персону, дрался, как… как… как… как Авейн Неистовый! Так что лишь благодаря ему я возвратился из списка павших героев в список героев орущих, вопящих, сквернословящих, жрущих, пьющих… кстати, не мешало бы выпить… да, так о чем я? Ах да! Я жив лишь благодаря этому парню.
Алекиан улыбнулся.
— Мы верим, сэр Полгнома. Он в самом деле заслуживает награды, этот храбрый юноша, имени которого ты не догадался узнать. Сэр, назовите себя.
Хромой тяжело вздохнул и поклонился.
— Джейем, сын Карикана из Геведа.
ГЛАВА 17 Феллиост — крепость Фраг
Уставшее войско пересекло границу и достигло Фрага далеко за полночь. Отряды сходили с дороги и располагались на пустоши около крепостных стен. У кого хватало сил, те разводили костры, жевали сухари, прочие просто валились на землю там, где сеньоры позволили остановиться.
Деймут полагал, что в лучшем случае ему вовсе удастся избежать беседы с Мунтом. Если до встречи с Велитианом он жаждал этого разговора, чтобы высказать подлому клирику все, что думает относительно обмана, то теперь король Анновра не хотел никаких объяснений. Не приведи Гилфинг, всплывет имя принца, и тогда за такой драгоценный приз придется драться. Да, Деймут был готов к конфликту, но король слишком устал и предпочел бы избежать неприятных объяснений. А еще лучше — чтобы Мунта вовсе не было в крепости. Вдруг, в самом деле, его высокопреосвященство покинул эту провинцию и возвратился в столицу империи?
На крепостных стенах загорелись факелы, люди в белых плащах сновали в неверном свете словно призраки — караульные, разумеется, заметили войско и разбудили свое начальство, те, в свою очередь, потревожили командиров высокого ранга. Оставалось дождаться, хватит ли у них смелости нарушить сон самого архиепископа… К большому сожалению анноврца, смелости хватило. Ворота крепости распахнулись, и воины в белом строем двинулись наружу. Каждый нес факел, и сцена выглядела весьма торжественно. Яркие огни осветили проем ворот — показался Мунт. Опухшее лицо архиепископа свидетельствовало о том, что его только что подняли с постели, но держался клирик ровно и спину держал прямой, будто копье проглотил.
Деймут заторопился навстречу главе Церкви, чтобы обогнать тех, чьи отряды расположились ближе к воротам. Успел. Таким образом вышло, что король Анновра возглавил вереницу воинов, собравшихся для встречи с главой Церкви.
— Приветствую, ваше высокопреосвященство, — быстро заговорил Деймут, спеша опередить соратников и особенно отца Брака. — Наш поход завершен. Увы, гномы с предателями фендцами вместе напали на мое королевство, я должен поспешить защитить собственные владения. По этой причине нам не удалось довести дело до конца, однако мы нанесли поражение нелюдям и вызволили из окружения воинов Белого Круга, тот небольшой отряд, что уцелел после разгрома отца Эстервена… так, кажется, звали вашего полководца?
Мунт, не произнося ни слова, протянул руку, предлагая сеньорам для поцелуя перстень, знак архиепископского сана. Он выдерживал паузу, чтобы угасло нежелательное настроение, которое могло возникнуть у полководцев после гордой речи короля.
Господам пришлось поочередно исполнить ритуал, приложиться к руке Мунта. После этого последний заговорил, медленно и раздельно.
— Печальные новости, сын мой. Разумеется, мне известно о вторжении нелюдей в Анновр, и мы неустанно молимся о поражении злобных карликов.
— Молитвы мало, — Деймут в привычной наглой манере перебил архиепископа, — я рассчитываю на военную помощь. И не нужно отговорок, ваше высокопреосвященство, будто воинство Белого Круга необходимо именно здесь. С нелюдями, захватившими Феллиост, у нас нынче заключено перемирие сроком на год, так что северная граница будет в безопасности. Нет, нет, не спешите высказывать сомнения, договор заключен по всем правилам, печати возложены, при мне два эльфа из свиты их принца, а мои собственные вассалы остались в Феллиосте заложниками. Если вы вздумаете нарушить мой…
Деймут сделал ударение на слове «мой» и выдержал паузу.
— …Мой договор, клянусь, вы пожалеете! Мои собственные вассалы остались у нелюдей как гарантия нашей, — теперь Деймут выделил слово «нашей», — честности в исполнении соглашений. Итак, ваши люди выразили желание принять участие в войне с гномами, и я не вижу причин отказать им… не вижу причин ни с вашей, ни с моей стороны.
— Разумеется, — все так же медленно проговорил Мунт, его неторопливая манера контрастировала с быстрыми речами короля, — разумеется, мы станем исполнять договор с надлежащей честностью. Негоже нарушать слово, даже если оно дано нелюдям. Ведь наш легат также подкрепил сей позорный документ собственной подписью?
— Более того, — злорадно добавил Деймут, — договор от начала до конца являлся инициативой ваших слуг. Вот этот самый легат как раз настаивал. Может, он потому и рвется воевать со мной против гномов в Малых Горах и в Анновре, что боится вашего гнева?
Мунт медленно перевел взгляд на Брака. Викарий выдержал взгляд с твердостью и коротко ответил.
— Да, ваше высокопреосвященство. После гибели нашего воинства и отца Эстервена, у нас не осталось сил, чтобы очистить Феллиост, тем более, сеньоры Неллы и Анновра грозились возвратиться в собственные края. Однако король Деймут, думаю, подтвердит, что именно благодаря нашим братьям, благодаря их мужеству и верности удалось нанести нелюдям поражение… о котором упоминал его величество.
Деймут подумал с минуту… и кивнул.
* * *Мунт задумался. Он едва успел стряхнуть сон, а теперь приходится вникать в эти новости, разбираться в тонкостях взаимоотношений Деймута с викарием. Разумней будет отложить разговор и поразмыслить в тишине.
— Что ж, дети мои, — по-прежнему медленно произнес архиепископ, — вы совершили трудную капанию и, ничуть не сомневаюсь, держались мужественно и кротко, как надлежит добрым детям Церкви. Однако час поздний, и доблестным воинам требуется отдых. Завтра в час утренней молитвы жду вас в крепостной часовне, помолимся вместе, затем обсудим положение… это трудное положение, в которое ввергнут ныне Мир и империя.
