Лана Тихомирова - Особый соус для героя
- Милый… - только смогла выдавить я.
Мне особенно нечего было возразить, хотя и необходимо. Формально, он был прав.
- Я уеду, Брижит, - тихо сказал он.
- Куда?
- Не знаю. Может быть не север, где меня никто не знает. Я уеду, родная.
Я мелко задрожала и отняла руку.
- А как же я? Давай уедем вместе?
- Это невозможно. Мне надо уехать одному.
- Но ты вернешься?
- Нет, я не хочу возвращаться туда, где чуть тебя не убил.
Мигрень зудела в голове, как гвоздем по кафелю.
- Виктор, пожалуйста, пожалуйста, подумай. Так ли это необходимо? Уехать… можешь уезжать, но на время! Нам всем сейчас перемена места не помешает. Нас в пансионат посылают на море, в грязелечебницу. Я хотела тебя забрать, мне осталось только получить путевку.
- На море жарко, - капризно ответил Виктор, - Когда мне снимут гипс? Черт с ним, что я не смогу играть. Я вообще ничего не могу делать!
Виктор впадал в отчаяние. Я была первым человеком, кто его навестил за все это время.
Тогда я ушла только под вечер. Мы долго разговаривали, и мне удалось немного расшевелить его. На следующий день я приехала опять, хотя и с трудом. Долгая дорога на другой конец города утомляла меня. Виктор был менее угрюм, но как-то сдержан, холоден. Я привезла ему гитару. Он учил меня, как на ней играть. Наконец-то и мне стала доступна эта магия. Выходило криво и некрасиво, но даже от этого возлюбленный мой получал живое удовольствие.
На гипсе кончики пальцев были не закрыты. Виктор перед моим уходом положил гитару так, чтобы можно было касаться струн. Звуки почти не получались, но он радовался, как ребенок. Все, что у него было, это я и гитара. И этого мира ему было пока вдоволь.
Доктор переживал, что пока не может прийти к Виктору. Ван Чех, с которым мы разговаривали только по телефону, басовито жаловался на то, что вопреки всем законам природы, вампиры все-таки существуют и поголовно работают юристами. Но час суда пробил, спустя месяц. Доктор выступал в качестве обвиняемого, я в качестве главного свидетеля защиты. Виктора из больницы вызывать не стали, так как посчитали, что нездоровый в прошлом человек, недавно перенесший психоз, не мог тогда оценивать реальность адекватно. Я была в корне с этим не согласна. Из свидетелей обвинения была только Лянка, да и та относилась вяло ко всей судебной канители.
В тот день я не смогла поехать к Виктору, все давно было оговорено. Виктор все понимал. Хотя его сдержанность в отношении меня продолжалась, он стал гораздо теплее. Касаться меня все еще боялся.
Я сидела под дверью в зал суда. Все было как-то менее торжественно, чем я предполагала. Все было новенькое, но пахло пылью и чернилами.
Мы сидели в коридоре: я, Лянка, две какие-то девицы, Ая в наручниках - она одна отвечала за все, что сделал профессор, и это было не правильно. Она, как могла, сотрудничала со следствием, чтобы облегчить себе вину. С нами сидел Давид, фон Бохель с постной миной делал вид, что он тут случайно.
Нас вызывали, каждого в среднем допрашивали по пол-часа или сорок минут. Наконец, я осталась одна.
- Брижит Краус дер Сольц.
Я вошла в зал суда. Доктор был деловит, он едва мне улыбнулся. Над бровью теперь был шрам, который доктора слегка портил, а отнюдь не придавал мужественности. Где-то в зале я заметила Британию, она почему-то была белее мела и вообще отсутствовала, лишь телом обозначая, что она здесь. Лянка совершенно была убита. Ая сидела бодро с чувством выполненного долга.
- Назовите свое имя и адрес проживания, - попросил судья.
Это была женщина, строгая, на вид около сорока пяти лет. В своей мантии она напоминала королеву из книжки, сходства добавляла прическа, делавшая голову в два раза больше. Сама судья была щупленькая, ее можно было сравнить с круглым леденцом на палочке.
Я назвала свое имя.
- Где вы работаете?
Я назвала место работы.
- Учитесь? Где?… Давно вы знакомы с доктором Вальдемаром Октео ван Чехом?
- Ваша честь, его фамилия не склоняется, - поправила я, судья усмехнулась, - Я знаю доктора уже три года. До того, как пойти на работу, я два года проходила у него практику.
- Как вы можете охарактеризовать личность подсудимого?
- Он прекрасный врач. Сердечный человек, он старается никому не отказывать в помощи. Более того, доктор ван Чех прекрасный учитель. И он убил тех двоих только потому, что они угрожали не только его, но и нашим жизням.
- Расскажите подробнее, что происходило в момент убийства.
Я рассказала все в деталях, как запомнила. Как дер Гловиц издевался надо мной и Виктором, как доктор старался защититься от одной из самых ужасных смертей.
Судья была бесстрастна.
Я не забыла рассказать, что именно я, чтобы помочь доктору спастись, ухватила за ногу одного из людей профессора, которого доктор потом добил клюшкой.
После прочих муторных процедур, суд удалился. В зале началось оживление. Я пересела к Лянке, на нее было больно смотреть.
- Ты как?
- Плохо, - горько ответила она, - Я всегда подозревала, что отец чудовище, но я не думала, что он первосортный монстр. Тяжко быть дочерью такого чудовища. Знаешь, уже, какой-то остряк ввел в оборот термин "синдром Гловица". Так общо называют всех психиатров, сходящих с ума.
- Ужасно, - мне стало мерзко, в первую очередь от того, что имя этого урода сохранится в нашей истории. Мало того, скорее всего этот термин войдет в оборот и тогда… Все плохое имеет свойство прилипать, а хорошее почему-то не клеится ни к языку, ни к душе. Я тяжело вздохнула.
Ко мне подошел ван Чех.
- Отлично выступила, спасибо. Как Виктор?
- Держится.
- Рад тебя видеть, Брижит, не то, чтобы ты очень цветешь, но выглядишь неплохо.
- Доктор, вы прямо кладезь комплементов, - улыбнулась я.
- Лянка, - ван Чех присел перед ней на корточки.
Лянку дернуло, она не посмотрела на доктора.
- Прости меня, девочка, прости, если сможешь, милая.
Лянка упрямо молчала, ее мелко трясло.
- Скоро этот кошмар закончится, - доктор бодро встал, но все еще сочувственно и ласково смотрел, на Лянку.
Суд вынес доктору оправдательный приговор, с учетом характеристик и ван Чеховых заслуг. У суда нас ждала Хельга с детьми Британии. Они набросились на доктора.
- Тебя теперь не посадят? - Девон умудрялся одновременно обнимать мать, ван Чеха и сестру.
- Нет, это было бы верхом абсурда, - с сомнением сказал доктор.
- А тебя наградят? - сверкала черными глазами Ая.
- А вот это точно вряд ли, - рассмеялся доктор.
- Ну, что, Брижит, показывай дорогу, - обернулся ко мне доктор.
- Куда? - не поняла я.
- Я и мой личный маленький цирк дрессированных детей едет навестить одного очень больного и печального человека, которого ты очень хорошо знаешь, - прищурился доктор.
