Наталья Игнатова - Причастие мёртвых
Сегодня Заноза на живого не походил.
Нельзя сказать, чтоб он выглядел как мертвый, скорее — как киборг, у которого вместо мозга имплантирован кибердек, а поэтому об эмоциях он уже не помнит. Работать этот киборг даже не думал, несмотря на то, что именно под предлогом работы сбежал с прогулки. Кибердек — тот, что на столе, а не тот, что в голове — был выключен. Окна открыты нараспашку. По комнате гулял сквозняк, гоняя легкие пласты табачного дыма.
— Что случилось-то? — спросил Мартин с порога.
Ответа он не ждал, на такие вопросы никто никогда не отвечает. Лень объяснять, не хочется формулировать, слишком сложно, чтобы хоть кто-то понял, или просто принципы не велят рассказывать о проблемах. Но, хоть на вопросы и не отвечают, все равно лучше спросить. Потому что если спросишь, есть шанс что-нибудь узнать, а если не спросишь — не узнаешь ничего. Про Занозу Мартин знал слишком мало, а зависело от упыря слишком много, чтоб предоставить ему самому разбираться с собственными закидонами. Ну, и еще было просто интересно понять, что это его так торкнуло. Образок и распятие, что ли? Да вряд ли. В Милане и Монце у него на такие штуки иммунитет должен был выработаться, там же одни сплошные церкви и одни сплошные христиане.
И в чем тогда дело?
Заноза впустил его в комнату, закрыл дверь и прислонился к ней лопатками. Мартин почувствовал себя так, будто вошел в клетку с хищником, и тот отрезал ему путь к отступлению. Не очень хорошее ощущение, потому что собственный, вроде бы, крепко спящий, хищник — кафарх[24], как называли эту часть души на Кариане — настороженно приподнял уши во сне.
— Она меня испугалась, — сказал Заноза. Посмотрел на Мартина исподлобья, прищурив светло-голубые, холодные глаза, и все так же, без эмоций, констатировал: — если б ты был человеком, ты бы сейчас тоже испугался. Но тебя я специально пугаю, тут все правильно.
— Ничего не понял, — Мартин достал из карманов куртки две бутылочки с кровью. — Ну, испугалась, и что? Ты весь в черном. В черных очках. Посреди ночи. Черной. А Берана суеверная, она из того времени, когда в вампиров все верили. На, поешь лучше.
— Мне не нужно заедать стресс, — сказал Заноза ядовито. Но бутылочки взял, тут же вскрыл одну, поднес к губам и кровь в ней исчезла.
Удивительное зрелище! Мартин хоть не раз это видел, все еще не привык.
— Меня нельзя бояться, если я этого не хочу, — Заноза вытащил пробку из второй бутылки, — если она меня испугалась, значит, со мной что-то не так. Либо я начал портиться, либо меня портит Тарвуд. Чертово чародейство, будь оно проклято…
Хотел Заноза того или нет, но голос раскатился рыком, низким и страшным. И кафарх внутри Мартина снова дернул ушами, прислушиваясь.
«Только не разбуди его!» — Мартин слишком хорошо представлял себе, что будет, если хищник проснется.
— Ты ешь, — он кивнул на бутылочку в руках Занозы, — все с тобой так. А Тарвуд не портит, он… ну, как бы ослабляет. Во всех смыслах. Лишает магии и физической силы.
— У меня нет никакой магии.
— Тогда почему тебя нельзя бояться? Ты, вообще-то, не выглядишь дружелюбным, хоть в плаще, хоть без плаща.
— Я выгляжу страшным? — Заноза опустошил вторую бутылку, — хрен там! Я выгляжу раздражающе, я могу бесить, я привлекаю внимание. И, чтоб ты знал, Мартин, — он отошел от двери, пересек номер и уселся на край стола, — когда на меня обращают внимание, я уже не бешу и не раздражаю. Я нравлюсь. Я так устроен. И меня это устраивает. А эту вудуистку, или кто там она, я напугал. Значит, что-то испортилось, сломалось и не работает.
Он нравился. Мартин помнил их первую встречу, помнил свою реакцию, помнил, как удивлялся миролюбию Лэа. Заноза не преувеличивал, он действительно привлекал внимание и нравился. Это не было воздействием на душу или разум — воздействий такого рода Мартин просто не чувствовал. Значит, просто личное обаяние? Тот самый магнетизм, который приписывают вампирам в книгах?
— Но разве это не магия?
— Scheiße, — сказал Заноза. Ругательство прозвучало без тени экспрессии. — Какая, на хрен, магия, если я знаю, как это работает и могу научить?
— Типичное рассуждение дилетанта, — Мартин не любил, когда о магии говорили, как о чем-то непостижимом. — Магия — такая же наука, как твоя математика, она подчиняется законам природы, и ей можно научить. Хочешь научиться?
— Нет. И дайны — не магия.
— Ну, как знаешь. Кстати, можно легко проверить, магия это или нет. Сделай, что-нибудь, и посмотрим, если я не увижу никаких новых красок, значит, не магия.
— Ты не увидишь, — меланхолия Занозы на глазах сменялась мрачностью, — как ты можешь что-то увидеть, если ничего не получится? Раз не получится, значит, не работает.
— А почему не получится? Получалось же. Лэа ты нравишься, мне нравишься, Мигелю и Ане тоже сразу понравился. Ты даже Калимму очаровал. Если с Бераной что-то не сработало, это не значит, что больше работать не будет.
Заноза взял со стола сигареты, вытащил одну, протянул пачку Мартину. Он курил «Житан», Мартин, когда бывал на Земле, покупал «Галуаз». В отношении табака у них с Занозой вкусы совпадали. В отношении спиртного тоже. И женщины им, кажется, нравились похожие. Интересно.
— Фигня в том… — упырь зажмурился, когда Мартин щелкнул зажигалкой. Затянулся дымом и только потом приоткрыл один глаз, — что если не получилось один раз, то уже и не получится. Это я, — он выдохнул сквозь зубы. — Я говорил тебе, что никого нет лучше?
Мартин кивнул:
— Ты так или иначе даешь это понять.
— Все время.
Дополнение было к месту, так что Мартин кивнул снова.
— Так вот, — Заноза соскочил со стола и опять пошел к дверям, — когда я знаю, что это правда, я лучший. Но когда у меня не получается хоть что-то, madre, что угодно, что должно получиться, я забываю, что никого нет лучше. А как только я об этом забываю, я перестаю быть лучшим. И всё.
У дверей он развернулся на пятках и свирепо уставился на Мартина.
— Оно того стоит! — заявил так агрессивно, как будто Мартин высказал сомнения в эффективности такого взгляда на жизнь, — большую часть времени я охренителен. Но сейчас я под плинтусом, где-то там, — Заноза пнул порог, — с мышами и тараканами. И надо ждать, пока я оттуда вылезу. А время идет. И еще я трындец ненавижу тараканов.
Мартин снова кивнул. Инсектофобия, да, он помнил этот пункт в анкете.
Он хотел спросить, что нужно делать в такой ситуации, но сообразил, что Заноза же сам сказал: нужно ждать. Значит, у упыря против меланхолии один рецепт — сидеть под плинтусом, пока компания тараканов не станет невыносимой. Времени было достаточно, столько, сколько нужно или столько, сколько понадобится, но Заноза считал, что через пару недель… умрет? Или, может, Мартин неправильно его тогда понял. Как бы то ни было, Заноза считал, что сроки поджимают, и из них троих, он был единственным, кто хоть что-то уже знал о Виго, о Гушо, о вампирах и мог узнать больше. Он был нужен в рабочем состоянии, в хорошей форме, да и, вообще, Мартину не нравилось видеть его… неживым. Единственный на весь Тарвуд человек, с которым можно и поговорить, и выпить — такого человека беречь надо. Хоть он и нелюдь.
