Наталия Ипатова - Ангел по контракту
Ждать не пришлось долго. За отворенными окнами послышался резкий пронзительный свист, от которого у всей компании заложило уши. Воздух стремительно рассекало что-то большое. Джейн, которой не было нужды сохранять позу и складки платья, встала и подошла к окну в тот самый момент, когда дракон, в коем она узнала все того же бессменного Сверчка, брюхнулся на подъездную аллею, ведущую от райских садов к изысканной витой чугунной решетке Цитадели. Наездник с привычной легкостью соскочил с драконьей шеи, потрепал бархатистый розовый драконий нос полутора футов в диаметре и подошел к решетке, в тот же миг услужливо распахнувшейся перед ним.
— Идет, — сказала она, возвращаясь на свое место.
— Я слышу, — отозвался азартно прищурившийся Люитен.
И в самом деле, даже сама Джейн чувствовала движение своего друга по этой нескончаемой анфиладе похожих, как близнецы, комнат. Он шел легко и веско, пропечатывая каждый шаг и звеня от еле сдерживаемой ярости. О, она вполне могла понять эту ярость: их, волшебников, привыкших гордиться своей белизной и вовсе не праздных, хватали поперек важного дела и заставляли менять на ходу все планы. Джейн сжала кулачки. Какова бы ни была расстановка сил, она будет держать сторону Санди, даже если Фалк нарушит нейтралитет и присоединится к Люитену, хотя это была бы катастрофа. На Сэсс рассчитывать не приходилось.
— Не беспокойся, — шепнул Фалк. — Я контролирую.
— Почему ты решил, что я беспокоюсь больше, чем она?
— Она не беспокоится. Она полагает, что он безгранично милосерден, а я не знаю, до каких пределов он намерен потакать ее представлению о миропорядке.
— Справедливости нет, Фалк?
— Нет. Есть божье милосердие, но это не одно и то же. Оно, как ты понимаешь, избирательно.
Высокие двустворчатые двери, белые, отделанные золотом, открывались перед идущим принцем с методической очередностью. Наконец распахнулась последняя, и Санди остановился на пороге. Нет, это был уже не Санди. Это был Александр Клайгель, принц Белого трона по праву крови, явившийся с официальным визитом, и если бы Джейн не знала его природного дружелюбия ко всякого рода мелкой и средней нечисти, она подумала бы, что это другой человек: столько холодной надменности, дерзости и вызова было в этом хрупком молодом человеке. Она заметила, как расширились глаза Сэсс, как затрепетала ее грудь. Казалось, что она не сдержится и бросится к нему, но холодный, равнодушный, неузнающий взгляд приковал ее к месту. «Не приведи бог, — поежилась Джейн, — чтобы когда-нибудь так взглянули на меня». А вместо этого произнесла вслух:
— Вот что делает должность с человеком! Кто теперь скажет, что это не принц?
Сэсс тоже никогда не видела Санди таким. Раньше это было лицо, по которому взгляд скользил, не останавливаясь, и мало кто обращал на него внимание дважды. Сейчас же в нем высветилось внутреннее содержание, вполне способное заменить и саму красоту; и Джейн почувствовала гордость за своего друга и даже некоторое тщеславие перед Люитеном: смотри, мол, какими можем быть мы, люди. Он явно знал, к кому направлялся в гости: причесан — волосок к волоску, в сорочке, искрящейся тримальхиарской белизной, в узком камзоле черной тонкой шерсти — без рукавов, но со шнуровкой, в брюках, заправленных в зеркально начищенные сапоги, с серебряным кинжалом у пояса и мощной блокадой на Могуществе; на расстоянии нескольких десятков ярдов он мог показаться воплощенным архетипом юного принца Волшебной Страны. Но у юных принцев не бывает такой строгости в складке рта, такого осознания своего места. Мастер-Строитель Тримальхиара оставил позади свой юношеской возраст, за его спиной стояли теперь город, люди, их труд и сама жизнь. Его ошибки были бы теперь фатальны не только для него самого. Это был взрослый и мудрый человек. Джейн пришла в голову шалая мысль, что если бы на должность создателя был объявлен конкурс, Санди был бы куда более ответственным богом.
— Здравствуйте, Клайгель, — сухо сказал Люитен. — Рад вас видеть. Устали? Голодны? Прошу вас… — он встал и кивнул на видимый в проеме арки стол, накрытый а-ля фуршет. — Наша беседа может оказаться трудной… для вас.
— Благодарю, — еще суше прозвучало в ответ. — Не устал и не голоден. Чем могу быть полезен, Люитен?
Люитен спустился с возвышения, но даже и так он был на полголовы выше своего гостя.
— Тогда прошу вас для переговоров, — он сделал приглашающий жест в сторону лестницы, ведущей прочь из зала. — Дамы нас, надеюсь, простят.
Джейн залилась краской. Впервые в жизни ее так дискриминировали. Она была Джейн, а не салонная пустышка в кружевах, и не считала, что где-то в мире есть тема не по ее мозгам.
— Я буду секундантом, — шепнул ей Фалк и последовал за ушедшими.
Сэсс, растерянная, сжала веер, которым до сих пор во внезапном приступе застенчивости прикрывала декольте.
— Что происходит? — спросила она. — Почему он со мною так?..
— Подумай, — отозвалась Джейн, ощутившая потребность вскочить с места и расхаживать по залу. — Ты же поставила его в идиотское положение. Люитен не тот человек… не то существо, с которым приятно встречаться нашему брату.
Они сели за небольшой столик друг напротив друга в крохотной комнатке на самом верху башни, откуда открывался роскошный вид поверх райских садов на все ту же выжженную пустошь. Фалк опустился на маленький диванчик в стороне и даже не пытался сделать вид, будто происходящее его не интересует.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Люитен.
— Шантажист, первым делом, — немедленно отозвался Санди.
Люитен хмыкнул. Разговор грозил получиться острым.
— Ко мне неприменимы обычные человеческие мерки.
— Человеческие мерки достаточно высоки, чтобы применять из ко всему на свете.
— Так не пойдет, — сказал хозяин. — Расслабься.
— Не могу. Я всю жизнь считал, что тебя либо нет, либо вас много. Признаться, до сих пор я прекрасно без тебя обходился.
— Типичные издержки высшего образования, — фыркнул Люитен. — А ведь не болел, не нуждался, даже не был как следует бит. Я есть, и ты ничего с этим поделать не можешь. Неужели тебе не о чем меня спросить? Не упускай шанс, другие ученые могли бы только мечтать о такой возможности.
— Почему вымерли динозавры? — наобум брякнул Санди.
— Потому что у них были ограниченные возможности для развития, и я их распылил. А какое тебе дело до динозавров? Или ничего серьезного в голову не приходит?
— А Иисус Христос на самом деле был твоим сыном?
— Все вы в некотором роде мои дети, — осторожно ответил Люитен.
Санди задумался.
— Берешь ли ты на себя ответственность за все, что происходит в мире?
