Александр Шохов - Отец Смерти
До этого пазиры создавались исключительно с помощью заклинаний, то есть тех магических сил, которые были частью этого мира. Моя пазира создавалась принципиально по-другому. И поэтому она так отличалась от всех остальных.
Восстановив все это в памяти, я уже сомневался в непричастности к этому процессу подземных сил. Может быть, Отец прав, и я всего лишь их агент? Поживем — увидим. Сейчас главная задача — не потерять силы от жары и жажды. Умереть я не могу. Но тело мое вполне может обессилеть.
Когда мне показалось, что эта пустыня бесконечна, впереди замаячил оазис.
— Надеюсь, это не мираж, — прохрипел Лаэрций.
— Скоро увидим, — усмехнулся я.
Это оказался настоящий оазис, довольно большой, с двумя колодцами, с большим количеством травы и деревьев. Он был окружен развалинами, большая часть которых, по-видимому, уже утонула в песке. От натиска песков пустыни его защищала невысокая каменная стена, кое-где уже разрушенная стихией.
Среди деревьев пряталось небольшое поселение, в котором почему-то жили только древние благообразные старики и юные девушки. Они были людьми. На первый взгляд, вполне обычными.
Моргульский, который отправился знакомиться с местным населением, после того как мы утолили жажду, сообщил, что недалеко находится еще один оазис, населенный мужчинами, женщинами постарше и их детьми. Следующий оазис населен юношами и старушками. Такие цепочки оазисов идут через всю пустыню. И каждая тройка поселений представляет собой один род.
Местные жители были с нами очень любезны. Девушки, одетые в полупрозрачные ткани, принесли нам поесть и остались, чтобы поддержать беседу. Мой взгляд постоянно останавливался на одной из них.
— Как твое имя? — спросил я.
— Сехмет, — сказала она, потупив глаза.
Почему жители пустынь всегда дают своим женщинам неблагозвучные имена? Она сидела на коврике ослепительного синего цвета. И она напоминала мне кого-то. Какую-то девушку из моего прошлого. Правда, имя у нее было другим… Ту девушку звали Иника. Да, точно! Иника. Я вспомнил, что это имя звучало для меня очень необычно, когда я впервые встретился с ней. Но когда это было? Этого я вспомнить уже не мог. В моем воображении возник водопад, в струях которого она купалась, а я смотрел на нее с берега и улыбался. Бесконечные ночи любви, которые текли сквозь нас, подобно потоку света. Я любил ее! У меня была любимая женщина…
Это открытие потрясло меня не меньше, чем встреча с Эйей.
Странное имя Иника, до боли знакомое. Теперь я помнил ее. Но, может быть, она была всего лишь сном? Одним из многих сновидений далекого прошлого, которые теперь трудно отличить от реальности?
Я извлек пазиру и сосредоточил на ней луч своего внимания. Образ Иники появился в маленьком голубоватом облачке. Пазира помогла мне визуализировать то, что я вспомнил.
— Посмотри, — сказал я Сехмет, — Эта девушка очень похожа на тебя.
— Да, очень. Ты маг?
— Нет, не маг. Просто эта вещица может оживлять воспоминания.
Сехмет взглянула на меня, покраснела и, поднявшись с ковра, быстро ушла. Должно быть, на моем лице были написаны слишком сильные чувства…
— Снова причуды памяти? — спросил Моргульский.
— Наверное, в этот раз я вспомнил то, чего никогда не было…
— Да нет, если вспомнил, значит, было, — сказал Моргульский, улыбаясь и пристально глядя мне в глаза. — Просто тот, кому приказали забыть один раз, мог получать такие приказы и раньше. И не помнить о них.
Моргульский словно пробил брешь в броне, покрывающей глубины моей памяти. Да, был еще один раз, когда Отец приказал мне забыть. И я забыл Инику. Чтобы вспомнить ее только теперь. Но почему он сделал это? Ах, да! Потому что я должен был забрать ее жизнь. Я пришел и сделал это, не помня, кто она. Я подкрался сзади и освободил ее сознание одним ударом. И моя рука не дрогнула. Но зачем Отец приказал убить ее?
И тут я почувствовал, как земля пустыни уходит у меня из-под ног. Иника была магом необыкновенной силы. Она поддерживала связи с воинами глубин и со множеством других существ, которых Отец панически боялся. Мою связь с ней он воспринял как угрозу своему миру. Ах, Отец! Теперь я понял, почему его так возмутило, что все отнятые мной сознания обрели свободу. Он устроил охоту на них, чтобы снова пленить сознание Иники.
— Что с тобой? — спросил Моргульский.
— Ты прав. Теперь многое проясняется.
И я рассказал Моргульскому, как Иника выступала посредником между глубинными воинами и нашим семейством, как она создала тайные ходы в глубинах нашего мира, как Отец боялся ее растущего влияния на ход событий и как, наконец, он принял решение уничтожить колдунью моими руками. Потому что от меня она не ожидала нападения. Я был слепым орудием в его руках. И потом, когда я создал пазиру, и сознание Иники оказалось на свободе, Отец решил, что память вернулась ко мне.
— И моя мать, дерево, рождающее Ветер, разделяла его опасения.
— Постой, постой, Мать Ветров — это дерево? — изумился Моргульский.
— Да. И я — один из ее плодов, который она хотела уничтожить.
В моей груди яростно разгорался темный огонь мести. И я не видел причин гасить это пламя.
***
Заходящее светило освещало пустыню последними своими лучами, и мир словно замер, ожидая чуда наступления ночи. Я сидел в одиночестве на невысокой стене, защищающей оазис от пустыни, и смотрел на западный горизонт. Ни одно движение воздуха не нарушало блаженный покой. Я услышал запах благовоний, легкий, цветочный аромат. Потом послышался шорох песка под босыми ногами. Обернувшись, я увидел ту самую девушку, похожую на Инику. Очень похожую.
— Я помешаю, если присяду рядом? — спросила она.
Обычно девушки пустыни очень робки и стыдливы. Такое поведение для них попросту немыслимо. Однако, я не выказал своего удивления, и кивнул головой.
— Присядь, буду рад твоей компании.
— Я кого-то напоминаю тебе? — спросила она.
Ее голос так был похож на голос Иники, что сердце мое замерло…
— Кто ты? Сехмет или… другая? — спросил я.
— Ты хочешь найти другую? — спросила она. — Как ее имя?
— Не могу тебе сказать, — ответил я осторожно. — У меня проблемы с памятью.
— Кажется, тебе нужно, чтобы кто-то был рядом с тобой, — произнесла Сехмет и придвинулась ко мне ближе.
Я понял, что девушкой кто-то управляет. Или один из моих родственников, или маги моего Отца, или даже сам Отец. Ни одна девушка пустыни не стала бы вести себя подобным образом. Особенно принимая во внимание, что в любой момент бдительные старики или подружки могли заметить неладное.
