Ксения Медведевич - Кладезь бездны
Пощупав дрожащими пальцами головной платок, госпожа подняла и надвинула остроконечный шлем с красной обвязкой. Зазвенели кольца мигфара - защищавший шею воина кольчужный койф оказался девушке велик и свисал чуть ли не до лопаток.
- Дайте мне меч! - ломающимся голосом потребовала госпожа.
Княгиня Тамийа - она как раз подвязывала рукава длинной белой лентой - вскинула острое лицо:
- Зачем тебе меч, Нум?
- Не хочу быть безоружной! - топнула госпожа ножкой в новом сапожке.
- Сумеешь ударить? - усмехнулась сумеречница.
Нум коротко кивнула - и сглотнула, серея от страха.
Ей передали короткий удобный меч. Абид сильнее вцепился в древко копья.
Рев нарастал.
- Пора, - встряхнула роскошной гривой Тамийа-химэ.
Обе они - княгиня и госпожа - полезли на хадбанов.
- Вперед, во имя Всевышнего! - вскрикнула Нум - хрипловато и не очень громко.
Остальные сумеречницы - тоже верхами - двинулись следом за предводительницами. Длинные изогнутые лезвия их странных копий качались у самых копыт.
Абид вел в поводу хадбана госпожи Нум и боялся. Поднял глаза, посмотрел на нее - госпожа снова бледно улыбнулась. Тоже боится.
И тут со стороны ворот заорали:
- Спасайтесь, о правоверные! Нам конец! Спасайтесь!
- Да не будет у тебя матери, сволочь! - заорала в ответ госпожа.
И дала таких шенкелей хадбану, что у ограды они оказались в один миг.
Ворота были распахнуты, и в них по одному вбегали растрепанные, уже без шлемов люди.
- Стойте! - закричала госпожа Нум и выхватила саблю из ножен. - Стойте, о правоверные!
На нее бежала целая пыльная толпа с перекошенными лицами.
- Благовония у наших шей! Золото на наших запястьях! Мы не пустим вас в свои постели! - надрывалась госпожа, крутясь на своем хадбане и бесполезно размахивая саблей.
Мимо них бежали - с раззявленными ртами и стеклянными пустыми глазами.
- Нум, в бой! - резко крикнула княгиня.
Ее отряд уже взял в галоп, Тамийа-химэ последняя задержалась на земляной перемычке надо рвом, окружающим лагерь.
- В бой, Нум, теряешь время!
И тут у Абида чуть не подкосились коленки. Он ужаса он завизжал, как резаный:
- Карматы! Карматы!
И почему-то:
- Помогите!..
С холма разгоном летел эскадрон конников. Всадники с железными лицами, кони с железными мордами - выходцы с того света! Под рубашкой потек пот, и Абид заорал сильнее.
Вокруг визжали и метались.
- Стойте! Куда вы! Сражайтесь! - истошно кричала госпожа Нум. - Благовония у наших шей! Золото у наших запястий! Неужели вы оставите своих жен необрезанным?!..
И тут со стороны лагеря послышался многоголосый спирепый крик женщин - который тут же сменился жалобными криками мужчин.
- Шайтан! Шайтан! Не бей меня, о женщина! Ой, больно! Нет, не бей меня! - орала толпа на разные голоса.
Абид шарахнулся, и потащил за собой коня разом сомлевшей госпожи. На них бежала, размахивая кто чем, толпа горе-воинов. А над их головами качался лес кольев от шатров. Женщины! Они сломали палатки и преследовали бегущих с поля боя мужей!
- Я тебе покажу, о трус! Да не будет у тебя матери! Бей их! Бей их, сестры!
В небо полетели вибрирующие крики, здоровенные палки мотались в воздухе и то и дело опускались на плечи бегущим:
- Шайтан! Шайтан! - орали мужчины, которых били собственные жены.
- В бой! - радостно закричала госпожа Нум, и они тут же смешались с голосящей и уворачивающейся от ударов палок толпой.
Паруся абайями и головными платками, ашшаритки бежали - и на ходу умудрялись кидаться камнями. У некоторых тех камней были полные подолы!
- О незаконнорожденные! Сражайтесь! Мы не пустим вас в свои постели!
Вопя от боли и негодования, беглецы накинулись на резво бегущих с холмов карматов.
Их вынесло на склон холма. Огромная коняга в чешуйчатом панцире взвилась на дыбы, мелькнуло копье. Хадбан госпожи Нум жалобно завизжал - копье ударило его прямо в ноздри. Абид шарахнулся и заорал от страха. С отчаянным криком Нум покатилась по пыльной земле, ярко-красный шлем катился отдельно.
Оцепенев и пустив в штаны струю, Абид наблюдал, как неспешно соскакивает со своей адской коняги железный всадник. Как перехватывает копье. Как грузно шагает к мотающей длинными кудрями девушке. Заметив смерть, Нум подняла в дрожащей руке меч - тяжелый клинок дрожал, ее губы жалобно кривились: не подходи, не подходи, не подходи ко мне, о ужас... Кармат занес копье, госпожа глупо вскинула меч и завизжала. Дальше Абид ничего не видел. Потому что прыгнул на спину железному воину и со всей дури дал ему большим камнем по кольчужному затылку.
Истошный крик Нум привел юношу в чувство. Госпожа визжала почему-то прямо под ним. Оказалось, кармат упал на ее меч, неглубоко, но кроваво насадился на лезвие и опрокинулся вместе с торчащим из груди клинком набок. А Абид шлепнулся на визжащую от ужаса, обляпанную кровищей Нум.
- На ноги и в бой! - сильнейший тычок между лопаток заставил его подскочить.
Сумеречница - в подвязанном сером платье, верховая. Серое от пыли лицо все в кровавой мороси.
- Возьми палку, сестричка, - усмехнулась она все еще всхлипывающей Нум. - Меч тебе не по руке.
И снова рявкнула на Абида:
- В бой, трус обоссавшийся! В бой, я сказала, сердце вырву!
Заорав от ужаса, Абид подхватил копье и побежал в пыль.
Видимо, этого кармата - почти без доспехов, в одном панцире из буйволиной кожи - они заколотили палками на пару с толстой теткой в сбившемся платке. Точнее, тетка орудовала палкой, а он, Абид, - древком копья. Наконечник давно отломился, хреновое копье-то было, дешевое...
Тетка стояла рядом и бурно дышала, тяжело опираясь на кол с черным мокрым концом. Труп со смятым в кашу лицом лежал у их ног, странно подогнув ноги.
Вдруг отовсюду заорали:
- Тарик! Тарик! Благословение Всевышнему - Тарик идет нам на помощь!!!..
Что там происходило в сплошной пылюке, Абид не видел - хотя они с теткой, конечно, побежали вперед, размахивая палками. Впереди слитно грохотало - и вдруг рев и лошадиный визг поднялись такие, что под куфией шевелились волосы. Видно, сшиблись конные отряды.
Уже потом ему рассказали, что нерегиль подоспел со своими джунгарами на помощь тютелька в тютельку, да как хитро придумал: господин Меамори с тысячью всадников ударил во фланг дерущейся с нишапурцами карматской пехоте, а сам Тарик с остальными тремя тысячами и получившей передышку конницей хана Амурсаны обрушился на предателей-Бессмертных. В сгущающейся темноте карматам показалось, что их атакуют со всех сторон, и они принялись спешно отступать.
