Михаил Ежов - Время камней
Солдаты двинулись в глубь страны. В центре ехал Ормак со своим оруженосцем, одетый в длинный зеленый плащ, под которым поблескивала кольчуга. На поясе у него висел полуторный меч, а на голове красовался островерхий шлем с узким белым флажком. Он правил конем, опустив голову и размышляя о том, как бы получше составить отчет о карательной экспедиции, в успехе которой он не сомневался: если из дома, о котором рассказал Сафир-Маград, все давно сбежали, он устроит расследование и непременно схватит виновных. Даже если они будут невинны, как малые дети. Потому что империя требует расправ, и кого-нибудь наказать все равно придется.
Легионеры шагали несколько часов, пока не стемнело. Тогда солдаты остановились на привал, облюбовав для этого большую поляну. Выставили часовых и разбили палатку для Ормака. Следопыты тем временем развели костры, и воины принялись готовить пищу. Когда луна взошла на небо и зажглись все звезды, солдаты были сыты и отдыхали.
По мнению Квай-Джестры, отряд должен был достигнуть указанного Сафиром-Маградом места через два дня. Он специально приказал высадиться так, чтобы идти практически по прямой (совсем срезать не позволяла дорога, петлявшая вокруг высоких, поросших елями холмов и время от времени попадавшихся утесов).
Ормак спешил. Ему хотелось вернуться в Тальбон как можно скорее, ведь там оставался его соперник, Сафир-Маград. Квай-Джестра еще не знал, как именно избавится от него, и по вечерам составлял различные планы. Можно было действовать грубо и подставить противника под удар императора, используя, например, наветы через третьи лица. При связях Ормака сделать это было бы нетрудно. Постепенно император перестал бы доверять своему любимчику, а затем, возможно, даже отдалил бы от себя.
Можно было поступить еще грубее и проще: случайный удар ножом из-за угла, убийца исчезает в темноте и лабиринте улиц; или несчастный случай, оканчивающийся безвременной кончиной. При мысли об этом способе Ормак брезгливо поморщился. Решиться на подобные операции он считал ниже своего достоинства. Настоящий политик никогда не станет действовать столь грубо. Нет, он поступит по-другому: подготовит почву, сдобрит ее ядом, а затем нанесет сокрушительный удар по Сафиру-Маграду, после которого тот уже не сможет подняться. Несмываемый позор, не оставляющая шанса на спасение ловушка — вот приемы, которыми следует пользоваться, если желаешь достигнуть вершин власти. Ормак усмехнулся и взглянул на чистое синее небо, искрящееся мириадами звезд, — ночь выдалась ясной.
Глава 6
Ирвин открыл глаза и увидел, что находится в круглой каменной комнате, напоминающей огромный колодец. Дверей не было, а высоко над головой виднелась решетка, через которую светила оранжевая луна. Он встал сначала на четвереньки, а потом во весь рост и огляделся. Так вот как выглядит мир мертвых?! И здесь ему суждено провести вечность? В одиночестве, не видя ничего, кроме камней и клочка неба над головой. Хотя могло быть и хуже: очнулся бы в каменном мешке, где со всех стороны вырывается огонь и демоны мучают души умерших раскаленными железными крючьями. Конечно, странно, что Раэллон оказался не таким, как его описывали жрецы на родине Ирвина, но ведь они могли и ошибаться. В конце концов, они тоже всего лишь люди. Ирвин усмехнулся этой крамольной мысли — разве он позволил бы себе думать так о жрецах, будь он жив?
Он обошел свою темницу, потом вернулся на середину колодца и сел, подогнув под себя ноги. Вокруг царила мертвая тишина. Ирвин решил ввести себя в транс, как его учил хозяин.
Да, хозяин… Все-таки он поступил жестоко, убив своего верного слугу. И несправедливо. Ирвин не хотел предавать его, напротив, он желал ему счастья. Ему и госпоже Маэрлинне. Но сделанного не воротишь. Из смерти нет возврата.
И потом, он ведь знал своего хозяина. Тот не прощал ничего и никому. Ирвин рисковал, но рисковал ради него… Грустно и обидно. Но теперь поздно сожалеть, ничего не исправишь. Ирвин прикрыл глаза и сосредоточился. Он хотел впасть в транс, чтобы уяснить для себя свой новый статус. Чтобы не сойти с ума в этой тюрьме, нужно было найти в ней что-то хорошее, смириться с тем существованием, на которое обрекла его смерть. Ирвин хотел найти смысл… нет, не жизни, конечно. Скорее, смерти.
* * *Ормак Квай-Джестра сидел в своем походном шатре и лениво пробегал глазами свиток с показаниями, не обращая внимания на крики, доносившиеся снаружи, где были расставлены жаровни, на которых палачи медленно поджаривали захваченных в результате карательной экспедиции людей.
Первому Советнику удалось отыскать дом в месте, указанном Сафиром-Маградом, и даже перехватить небольшую группу «заговорщиков» — двенадцать человек, среди которых были три профессиональных воина и два аристократа. Правда, старика, о котором говорил Сафир-Маград, там не оказалось, и это раздосадовало Ормака, который с удовольствием потолковал бы с ним о том, кто и зачем построил дом в лесной глуши. Впрочем, Ормак утешался надеждой, что кому-нибудь из пленников известно достаточно для того, чтобы отчет о проведенном расследовании оказался впечатляющим. Во всяком случае, он приказал палачам сделать все возможное, чтобы добиться от них признаний.
Ормак вздохнул и откинулся на спинку кресла. Пока заговорили только трое: один крестьянин и два ремесленника. Это были мелкие сошки, и все, что они знали, уместилось на одной странице. Их наняли помочь перенести вещи из дома в лесу до границы с Шуаданской провинцией. Зачем и кто — неизвестно. Ничьих имен при них никто не называл. Ормак почти верил этим троим, но отпускать, конечно, не собирался. Всегда оставалась вероятность, что они просто прекрасно владеющие собой шпионы. Лучше перестраховаться.
В палатку заглянул ученик палача и почтительно склонился.
— Что? — спросил Ормак резко. — Говори быстрей.
— Еще один хочет дать показания, господин, — ответил ученик, не поднимая глаз.
— Кто?
— Тот, что все время кричал, будто ничего не понимает, — ученик криво усмехнулся. — Мол, он оказался в лесу случайно.
— Идем, — Ормак поднялся и вышел из палатки.
На улице стоял запах горелого мяса. На жаровнях корчились люди, некоторые были без сознания, и палачи усердно поливали их из ведер холодной водой.
— Сюда, господин, — указал ученик палача, следуя на шаг позади Ормака.
— Это он? — Первый Советник невольно поморщился при виде обезображенного человека, которого еще несколько часов назад видел совершенно здоровым. Теперь его трудно было узнать. Впрочем, Ормак, привыкший к подобным зрелищам, не чувствовал отвращения, ему просто неприятно было видеть нечто настолько неэстетичное.
