Михаил Ежов - Время камней
В этот раз праздник отмечался с особой помпезностью, поскольку негласно был приурочен к другому важному событию: Казантар начинал войну. Когда весть о смерти Камаэля Марад-Изтаэрда дошла до Маристана, было решено немедленно двинуть войска на оставшуюся без правителя империю. Ормак Квай-Джестра, временно занявший место у кормила власти в должности регента — до дня его официальной коронации, — представлялся малоопасным противником. Прошло слишком мало времени, чтобы он мог разобраться в делах и эффективно отразить нападение соседа. Тем более что восточные границы Урдисабана продолжали разорять банды варваров, которые, хотя и не представляли реальной угрозы, но оттягивали на себя часть имперской армии. Так думали советники Ламагрона и он сам.
Но Дьяк полагал иначе. Он быстро разобрался в той роли, которую Ормак играл при дворе Марад-Изтаэрда, и знал, что Первый Советник прекрасно осведомлен о делах империи и способен взять правление в свои руки очень быстро. Но он не счел нужным сообщать об этом Ламагрону: у него в отношении Урдисабана были иные планы.
Дьяк ждал новостей от своих агентов. Он надеялся, что Армаок не станет тянуть с данным Сафиру обещанием. Конечно, если бы стало известно, что Казантар собирается начать войну, Нармин не решился бы убить Ормака и оставить страну без правителя, — но планы предстоящей кампании были тайной для всех, кроме ближайших советников Ламагрона, в число которых входил и Дьяк.
Дверь на террасу тихо отворилась, и на пороге показался Хессер.
— Ваша светлость, — проговорил он с поклоном, — к вам гонец.
Дьяк порывисто встал.
— Откуда?
— Не могу знать, господин.
— Я приму его в кабинете, — предчувствие подсказывало Дьяку, что он наконец-то дождался хороших вестей.
Он прошел на второй этаж, и через минуту Хессер привел высокого человека, чья одежда была покрыта пылью и грязью. Тот низко поклонился. Глаза его возбужденно блестели.
Это был один из лучших агентов Дьяка, его звали Рогон. То, что он лично привез новость, говорило о многом.
Когда дворецкий закрыл за собой дверь, Дьяк жестом указал Рогону на кресло и сел сам.
— Ваша светлость! — агент говорил тихо, но было заметно, что он едва сдерживается.
— Говори! — приказал Дьяк. — Он мертв?!
— Да, мой господин! — Рогон широко улыбнулся. — Найден в своей постели с перерезанным горлом.
— Известно, кто это сделал?
— Нет, ваша светлость.
— А что Армаок?
— Ведет себя как ни в чем не бывало.
Дьяк восхищенно покачал головой.
— Что ж, он сделал свое дело! Теперь Урдисабан слаб, как никогда. Я рад, что ты сам привез эту новость. — Дьяк поднялся, и Рогон тоже. — Тебя ждет награда. А сейчас отдохни с дороги. Я распоряжусь, чтобы Хессер позаботился о тебе.
— Во славу Казантара! — Рогон яростно ударил себя кулаком в грудь.
Когда он вышел, Дьяк снова сел. Армия големов почти готова. Нужно не больше месяца, чтобы перебросить ее из Кар-Мардуна к урдисабанской границе. За это время казантарцы оттянут легионы на север, и несколько провинций можно будет захватить почти без сопротивления. Затем придется окопаться и ждать, пока две армии измотают друг друга. Когда они перестанут представлять угрозу, големы пройдут по Урдисабану победным маршем. Железные воины разобьют и казантарцев, и легионеров, утверждая власть своего господина.
Дьяк возбужденно потер руки. Скоро, совсем скоро у него будет собственная империя! И уж он сумеет удержать ее в руках. Пусть он лишен возможности иметь своих детей, но он подберет Далии достойного мужа, который унаследует крепкое и сильное государство…
Хорг Ариган Дьяк, он же бессмертный дух Азгобар, решительно вышел из кабинета и направился в комнату Маэрлинны — нужно было сообщить ей отличную новость.
