Павел Комарницкий - Дева дождя
Глава 8
Марина вертела головой так, что едва не слетал шлем. Да Москва ли это? Нет, никогда Москва не была такой красивой и нарядной…
Впрочем, сродство с Москвой-нуль всё-таки просматривалось явно, и многие места вполне можно было узнать. И МКАД, и Химкинское водохранилище, и даже Ленинградское шоссе, хотя здесь оно называлось иначе. Но уже сам проспект узнать было не так легко. И поток машин был плотнее, и сами машины не похожи: вместо привычных глазу угловатых коробок на колёсах – округлые, словно мыльницы, с прозрачным тонированным верхом… Мотоцикл обогнал автобус, больше похожий на аквариум, и только тут девушка сообразила – нигде не видно паутины проводов над улицами. Ни троллейбусов, ни тем более трамваев видно не было.
– А их тут и нет, – вновь уловил размышления пассажирки Йорген. – Трамваи, это же ужас какой-то! По-моему, жить в домах, выходящих на трамвайную линию, могут только глухие!
– А метро?
– Вот метро есть. Оно ж никому жить не мешает. Даже наоборот!
Чудо-мотоцикл свернул во дворы, усеянные палыми листьями – здесь, в Олирн-Москве, листопад был в разгаре. Вот интересно, здешние дворники так же метут метёлками?..
– Нет тут никаких дворников, – вновь просветил девушку Йорген, – жители раз в неделю выходят и убирают. Как это у вас там, в Энрофе называется – субботник?
А двухколёсная машина уже въезжала в крохотный скверик.
– Ну наконец-то, – Агиэль сидел на свежепокрашенной лавочке со скучающим видом. – Я чуть не заснул…
– Не обращай внимания, – с улыбкой посоветовал рыцарь. – Это он хочет похвастать необычайной стремительностью своего полёта. На деле же едва отдышаться успел.
– А хотя бы я и хвастаюсь. Зато от чистого сердца! – в глазах ангела прыгали озорные огоньки.
Мужчина и мальчик разом рассмеялись, и только миг спустя Марина поняла, что смеётся вместе с ними. Впервые с того страшного дня у неё получился настоящий, подлинно весёлый смех.
Всё, всё у нас получится! Просто не может не получиться…
– Док Наум пока занят, Йорик, я узнал. А пойдёмте в кафешку? – предложил Агиэль, вставая с лавочки. – Пирожных возьмём, какао… Йорик, чем возиться с маскировкой, дематериализовал бы, и все дела.
– Угу, щас! – Йорген уже закатил мотоцикл в кусты и делал над ним пассы. – Тебе рукава укоротить лень, а мне такую массу… И вообще, уважать надо технику!
…
– … Леха… Лешка, ты живой?
Громкий шёпот назойливо лезет в уши. Зачем лезет? Как болит… всё тело болит…
– Лёха… время… ты давай, шепчи молитву-то…
Сознание медленно прояснялось. Вспомнилось – узкий грязный проезд, зажатый меж серых безоконных стен, керамическая тварь…
– Жека?
– Тсссс… ты шёпотом говори… глиняшка услышит… Давай, читай молитву, время!
Непослушными, запёкшимися губами Алексей зашептал выученные наизусть слова. А темнота уже наваливалась, подминала…
Врёшь, не возьмёшь!
В голове окончательно прояснилось. В спальном помещении – или, может, кладовой? – гуляли звуки. Храп, стоны, усиленные железными резонаторами ящиков-ячеек… Измученные тела, лишённые даже проблесков сознания, пытались отдохнуть перед очередным, завтрашним тяжёлым днём.
– Ну ты как, Лёха? – заботливый шёпот в щели.
– Нормально, – усмехнулся Алексей. – Как будто массаж прошёл. Ты давай, п…зди дальше про кента. Чего он тебе сегодня велел рассказать?
Пауза.
– Ты чего, Лёха?
– Да ничего. Я ж говорю, всё нормально. Или я ссученных не видал? Провокатор, он везде провокатор. И здесь тоже.
Долгое, долгое молчание. Тихий, сдавленный плач.
– Ты прав, Лёха. Сучара я… Понимаешь, сам себя за говно держу, а не могу… Сил нет терпеть, гаввах ихний этот… На зоне никого так не опускают…
Горчаков молчал, кусая разбитые губы. Вот так, значит… А сам он продержался бы? Говорят, в берлинском гестапо говорили все без исключения, такие там мастера имелись…
– Ты рассказывай… Женя… – прошептал он.
Пауза.
– Так а толку? Первый закон зоны – ссученному не верь…
– Тут не зона. Тут Скривнус.
Пауза.
– Ладно… Ты думаешь, я поверил этому… памятнику, что они меня в покое оставят? Нет, Лёха… Не оставят. Ещё хуже будет. Да только уж всё равно мне. Сломался я, Лёшик.
В сердце будто кольнуло. Так его называла ОНА…
– А что им от меня надо?
Пауза.
– Понятия не имею. Думаешь, скажут эти твари? Однако, так думаю, нужен ты им для какого-то важного дела. Очень важного, Лёха. Потому как с народом они тут обращаются как кошка с мышью.
– Прощаю тебя, – неожиданно для себя самого сказал Алексей. – За зло, что ты хотел причинить, прощаю. И за предательство, что хотел совершить, прощаю.
Пауза. И снова шёпот в щели – потрясённый.
– А ты часом не святой?
Резкий звук металла, который Горчаков уже не спутал бы ни с каким другим. Так шагает железный голем.
Стальные пальцы ухватили за ногу, выдернув бывшего сержанта из норы, точно морковку из грядки.
– Встать ровно!
Темнота вокруг была такой, что не видно собственных пальцев перед носом – потолочные светильники в "складе рабсилы" не горели. И в этой тьме жутко мерцали рубиновым огнём глаза истукана.
– Значит, поговорили.
Алексей скривился от боли в боку. Здорово его сегодня эта статуэтка… Что ж, удивительного мало. Примитивные микрофоны – чего уж проще.
…
Солнечные лучи отражались от полировки стола, отчего на потолке дрожали размытые солнечные зайчики. Совсем как там… и даже на том же месте оказался кафетерий. Вот только внутри заведение изменилось весьма заметно.
Марина ещё раз окинула взглядом уютный зал. Вместо скромно-стандартной общепитовской мебели тут стояли диванчики, обитые красным бархатом, и столы были из натурального ореха, да ещё и украшенные резьбой. На стенах имелись какие-то аллегорические барельефы, под потолком красивые светильники… В общем, "вкус и достаток" демонстрировало заведение.
А вот девушек-официанток в кафешке не оказалось. Вдоль стены стояли автоматы раздачи, блестевшие никелем, стеклом и резным деревом. Марине было хорошо видно, как Йорген набирает на поднос угощение. Один автомат наливает в чашку кофе. Следующий автомат – столь любимое Агиэлем какао… А вот и пирожные за стеклом. И в конце раздачи автоматическая касса без кассира, в которую посетители просто совали какую-то пластинку. Марина вообще-то слышала краем уха, что в буржуинских странах имеются кредитные карточки, но в стране Советов подобных платежных средств ни разу не видела.
