Анна Алмазная - Давай поиграем
- И боишься этого? Или надеешься, что я... что я наконец-то тебя избавлю от ноши?
- Все еще хочешь это услышать? - Рэми вздрогнул. Прикусил губу. Кивнул. - Ты моя слабость, Рэми. Впрочем, о чем это я? Ты - слабость любого, кто с тобой свяжется. Обаянию целителя противиться сложно, а ты... ты целитель.
- Я никогда и никого не исцелял.
- Исцелял. Твои виссавийцы лечат души, тела, а ты - судьбы. И меня ты исцелил. До тебя я был эгоистичным дураком. Только ты, со своей мнимой беззащитностью заставил меня почувствовать... ответственность. Когда ты умер... я впервые понял, что мои поступки и моя жизнь... она принадлежит не только мне. И я отвечаю и за тебя, и за Лерина, и за Кадма, и за Тисмена. Странно, но даже это все - мелко. Я отвечаю за свою страну. И за ту служанку, что перегрызла себе вены. По моей вине.
- Не понимаю.
- Я знаю, что не понимаешь. Сам того не замечая, ты с легкостью меняешь чужие судьбы. Лечишь их. Иногда я тебе завидую. Иногда... мне тебя жаль. И знаешь, кого мне жаль больше всего? Вождя. Посочувствовав Калинке, ты и его жизнь перевернул.
- Ничего я никуда не поворачивал! - взвился Рэми. - За кого ты меня принимаешь? Я что, бог?
- Глупый, - усмехнулся Мир. - Глупый мальчик, наделенный огромной силой. И сам об этом не знаешь...
- Боишься меня?
- Нет. Но другие - боятся.
Рэми не ответил. В последнее время Рэми чувствовал себя маленьким ребенком, которого все оберегают. После того, как благодаря ему хранительница заставила вождя заключить союз с Виссавией, Рэми не спал ночами, все думая.
Почему он все же стал телохранителем? Благодаря своей силе, ловкости или все же крови... Не потому ли оказали такую честь Рэми, чтобы иметь возможность влиять на могущественный клан виссавийцев?
Когда Рэми входил в покои принца, разговоры часто обрывались. Будто не доверяли до конца телохранители ни виссавийцу, ни его знаниям. Никто никогда не спрашивал его совета, все решалось за его спиной, а от телохранителя требовали только одного - быть всегда на глазах. Быть всегда рядом с принцем или одним из телохранителей. Как красивой игрушке, или собачонке, что так модны при кассийском дворе.
И только в Виссавии принц начал разговаривать с Рэми. Почему? Может, почуял угрозу?
- Я благодарен тебе, - продолжал тем временем Мир. - До твоего появления мой отец был на грани отчаяния. Совет получил слишком много власти, в его руках была казна, войско, а что осталось у нас? Обычные почести. Потому-то я и предпочитал упиваться в трактирах. Знаешь, как приятно быть красивой куклой, что выставляется по праздникам?
Рэми знал. Именно так чувствовал он себя в последние полгода - как красивая кукла, что сопровождает принца на празднества. Никогда - на совет.
- Ничего ты не знаешь. Когда ты появился, именно Виссавия стала нашей опорой. Она и ее величие вернули отцу власть. И слово повелителя, недавно слабое, теперь вновь имеет вес.
Значит, вот что нужно Миру. Поддержка Виссавии, и ничего большего.
- Пока ты упивался борьбой с Алкадием, мой отец понемногу поменял состав совета, отправил наиболее амбициозных подальше в провинцию, и только в последние полгода я по-настоящему чувствовал, что такое быть наследным принцем.
- И теперь, когда ты приобрел власть, Виссавия тебе больше не нужна. А вместе с ней и я, - оборвал принца Рэми. - Кем ты меня считаешь? Игрушкой, соперником?
- А почему не другом?
- Тогда почему не доверяешь? Оглушаешь?
- Оберегаю тебя. И твой клан, что так много для меня сделал. Это плохо? Я... не знаю, как тебе помочь. Ты - наследник вождя. Элизар тебя оплакал, но богов не обманешь. И служителей их - тоже. И, смотря, как ты расцветаешь в Виссавии, я начинаю думать, что не имею права...
- Не имеешь права на что?
- Вновь волочь тебя в Кассию. Вновь подвергать твою жизнь опасности. Потому как ты... ты равен мне. Ты такой же принц, как и я. И ты не должен со мной умирать.
- Я не дам тебе умереть.
- А это уже не нам решать, - принц сглотнул. - Чую, как ты меняешься, Рэми. Младшая богиня предъявляет на тебя права. Однажды ты должен будешь выбрать. И боюсь, уже совсем скоро. А я... я как твой друг, приму любой выбор.
Мир вновь поднялся и отошел к окну, а Рэми потянулся за висящей на спинке стула туникой, быстро одеваясь. Напиток хранительницы, а только она могла оставить чашу на столе, придал Рэми сил, бодрости, и заставил на время забыть о боли в голове.
Мир, шальной Мир. Не боишься ты смерти, никогда не боялся. Да и Рэми, сказать по правде - тоже. Он иного боялся, что поддастся, откроется вождю и окунется в блестящий водоворот тайных знаний. Того, что никогда не даст ему ни принц, ни Кассия, ни даже телохранители повелителя.
Любой в клане знает больше, чем Рэми, умеет больше, хоть и обладает меньшими возможностями.
И кассийцам никогда не понять ни Рэми, ни его характера, ни источника его силы. Они могут лишь слегка помочь, виссавийцы - научить.
А пока Рэми подобен орленку, воспитываемому львом. Надолго ли хватит орленка? И надолго ли хватит льва?
Но как одно Рэми знал твердо - стоит ему решиться остаться в клане, и богиня больше не будет поддерживать ни повелителя Кассии, ни ее сына. И даже он, Рэми, этого не изменит. Потому что для виссавийцев главное - клан, остальное - неважно.
- Все равно, что ты говоришь, все равно что ты делаешь, - сказал Рэми. - Но мой дом - рядом с тобой. В Кассии, до которой Виссавии нет дела. И другого дома я не знаю.
- И не хочешь узнать?
- А зачем? - парировал Рэми. - Все, что мне дорого, все, что я люблю, все, с чем себя связываю - в Кассии. И ты - не только мой принц. Ты - мой друг.
- Много красивых слов, - поморщился Мир.
- Может, для тебя это и красивые слова. А для меня...
- А для тебя, что?
Рэми опешил. Он вновь не понимал. Почему тон принца холоден, как лед, почему глаза его, обычно карие, теперь потемнели до черноты. Что Рэми сказал не так?
- Чего ты от меня хочешь?
Настала очередь Мира опешить. И в самом деле - чего он хочет? Только теперь, посмотрев в глаза телохранителю, Мир вдруг понял. Рэми - это всего лишь юноша. Талантливый, очень много переживший, а все же юноша.
Ему бы, по-хорошему, еще пару лет да развиваться под теплым крылышком брата, а вместо этого Рэми, деревенского мальчишку, окунули с головой в дворцовые интриги. И теперь требуют...
Но как ему, Миру, быть? Отпустить Рэми, поддаться... жалости. Но жалости к кому, о боги? К целителю судеб? Или младшему, горячо любимому братишке лучшего друга?
- Ничего я от тебя не хочу, - сказал принц, желая поскорее закончить разговор.
