Энгус Уэллс - На путях преисподней
Коней они оставили в небольшом дворике рядом с таверной. Внимание скакунов чем-то привлекли виноградные гроздья, изображенные на вывеске. В таверне царила такая же толчея, как и снаружи. Низкий потолок перекрещивали продымленные дубовые балки, от дыхания множества людей и голубого пара, висящего в воздухе, становилось жарко. Время от времени под ноги попадалась солома, некогда ровно устилавшая дощатый пол. Побелку на каменных стенах украшали надписи самого неожиданного содержания. Напротив входа красовался основательный очаг чуть ли не во всю стену, на вертеле над угольями дымились остатки жареной свиной туши. У другой стены возвышалась заляпанная деревянная стойка, загроможденная многочисленными кружками, стаканами и чашами. Другие два прилавка терялись за спинами грузчиков и лодочников, окруживших грубые столы на козлах. Там и тут теснились столики поменьше. Какой-то трубадур, аккомпанируя себе на балуре, тщетно пытался перекричать нестихающий гул голосов.
Кедрин помедлил у входа, заметив, что Браннок опустил руку на эфес сабли, а большой палец Тепшена как бы ненароком лег на горловину ножен. Юноша огляделся. Как ни странно, в этой толчее он чувствовал себя куда уютнее, чем в просторных залах Белого Дворца. Среди шумного пестрого сборища он был почти как дома. Посетители толкали его с веселым безразличием, служаночки исподтишка строили глазки.
Приблизившись к очагу, он обнаружил знакомую фигуру. Над необъятными плечами сияла лысая голова, руки-лопаты сжимали ни много ни мало целую свиную ногу. Могучий локоть, натягивая ядовито-зеленую ткань рукава, чудом не сбивал со стола флягу, в которой наверняка плескался эвшан, а может, и что покрепче. Прикрываемый с флангов Тепшеном и Бранноком, Кедрин начал проталкиваться сквозь толпу. Ибо перед ним был Гален Садрет собственной персоной. Увидев, что трое остановились у его стола, владелец «Вашти» поднял глаза, утер лапищей сальные губы, и его физиономия просияла.
— Рад тебя видеть, Гален, — сказал Кедрин и прежде, чем лодочник открыл рот, добавил: — Не привлекай внимания.
— Садитесь, друзья, — загремел Гален, и несколько голов тут же повернулись в их сторону. — Эй, женщина! — этот трубный зов был обращен к стоящей неподалеку служанке. — Три кружки и еще кувшин! — Глаза его засверкали под кустистыми бровями, как звезды — если только звезды могут гореть прямо на лунном диске, ибо лицо лодочника было подобно полной луне. — А ты любитель скрывать свое положение. Как поживаешь, Кедрин?
— Неплохо, — улыбнулся юноша. — Только дворцовые условности утомляют.
Гален понимающе кивнул, словно всю жизнь прожил во дворце.
— Обнаружил, что у славы есть оборотная сторона? Да, власть — дама с характером, — он вытер руки грязной салфеткой и огляделся, не подслушивает ли кто. — А как твоя женушка?
— Спасибо, хорошо, — ответил Кедрин. — А как ты?
Гален выразительно развел руками, расчистив пространство по сторонам, а заодно продемонстрировав богатую вышивку на груди.
— Грех жаловаться. С тех пор как мы познакомились, дела идут в гору. Вот уже привез кое-кого на твою… — он одернул себя и, понизив голос, закончил тоном заговорщика: — на наше всеобщее торжество.
— Рад помочь, — усмехнулся Кедрин, вытягивая под столом свои длинные ноги. — Надеюсь, ты посетишь… мой праздник.
— Не хотелось бы пропустить, — откликнулся лодочник, глядя на цветущую красотку, которая приближалась к ним, прижимая к пышной груди кувшин и три кружки. — Спасибо, Белла!
Девушка улыбнулась. Гален бросил на стол монеты.
— Нет, что ты! — гаркнул он, когда Кедрин собрался заплатить, и, махнув могучей ручищей, добавил полушепотом: — Теперь могу хвастать, что угостил нового короля кружкой эвшана.
Он наполнил кружки и без слов поднял свою. Кедрин осторожно пригубил крепкий ароматный напиток, более прочих любимый теми, чья жизнь связана с рекой.
Браннок вздохнул и причмокнул губами.
— Приятная перемена после всех этих утонченных вин.
— Если боги пьют, они пьют эвшан, — просиял Гален. — Ваше здоровье!
— И за всеобщее процветание, — добавил Браннок.
— Судя по вашим нарядам, вы его уже достигли, — заметил Гален, с некоторой завистью разглядывая наряд полукровки. — Со времени нашей последней гулянки твой портной, похоже, набил себе руку.
— Да, жизнь придворного имеет свои приятные стороны, — проворковал Браннок.
— Вид у тебя — не налюбуешься, — одобрил великан. — Ну а ты, Тепшен? Как тебе живется во дворце?
Кьо выбрал стул напротив, чтобы свободно наблюдать за происходящим. Он сидел почти неподвижно, лишь темные глаза беспокойно скользили по сторонам. При словах Галена его губы изогнулись в тонкой улыбке.
— Мое место подле Кедрина. Так что…
Гален хлопнул Тепшена по плечу и приобнял, заставив наклониться.
— Верность до конца, а? Повезло тебе с друзьями, Кедрин!
— О, — молодой человек кивнул. — Еще бы!
— Так за какой надобностью ты пришел в гавань? — наконец осведомился Гален. — Да еще и тайком?
— Из желания побыть самим собой, — пожал плечами Кедрин. — Хоть какое-то время почувствовать себя свободным.
— И отдохнуть от портных, — со смехом добавил Браннок. — На примерке парадных одеяний он ведет себя точно необъезженный жеребец, которого впервые в жизни седлают.
Гален кивнул.
— Такое и с простыми людьми бывает. Но до меня доходят слухи, что наш новый король уже придумал, как получить свободу. Поговаривают о каком-то совете… — он многозначительно приподнял бровь и посмотрел на Кедрина. Тот усмехнулся.
— Откуда ты знаешь?
— В таком людном городе нелегко хранить тайны, — иронично заметил лодочник.
— И как принимают эту идею? — Кедрин еще пригубил эвшана.
— Неплохо, — сказал Гален. — Говорят, новый король, должно быть, желает знать, что думают его подданные. Не то чтобы они жаловались на Дарра. Но теперь простому человеку будет проще сказать слово о собственной судьбе.
Кедрин с улыбкой кивнул. Это было и его целью.
— Я объявлю о создании совета, как только меня коронуют, — сказал он. — Сперва его возглавят Ярл Кешский и мой отец. Но со временем я надеюсь увидеть представителей, избранных всеми народами Трех Королевств.
— Бедир и Ярл? — Садрет приподнял косматые брови. — Можно подумать, ты здесь вообще ни при чем.
— Я еду в Эстреван, — пояснял Кедрин. — Я должен испросить благословения Сестер и проводить Эшривель в священный город.
— Бедняжка Эшривель, — пророкотал Гален. — У некоторых хватает совести звать ее изменницей.
