Энгус Уэллс - На путях преисподней
Портной раскрыл рот и жалобно посмотрел сначала на одного, затем на другого.
— Не думаю, — великодушно отозвался Кедрин, покачав головой. — По такому случаю не стоит.
Портной шумно вздохнул, выражая облегчение.
— Можно считать, что все в порядке, принц. Я кое-что поправлю и через два дня покажу вам готовые платья.
— Спасибо, — Кедрин позволил освободить себя от сюрко и, не дожидаясь помощи, сбросил все остальное. — Ты хорошо потрудился.
— Я рад стараться, — откликнулся портной, бережно складывая коронационное облачение. — Вы будете просто великолепны.
Кедрин в этот момент был слишком поглощен возвращением себе привычного облика, чтобы ответить. Портной понял, что может уйти, отвесил поклон и поспешно удалился. За ним устремились его помощники, увешанные свертками.
— Чем скорее все кончится, тем лучше, — бросил Кедрин, зашнуровывая сапоги. — В этих роскошных тряпках шевельнуться невозможно.
— Зато твое величество смотрелось потрясающе, — подобострастно пропел Браннок.
— Мое величество подумывает, не сделать ли совету интересное предложение, — буркнул Кедрин. — Направить Опекуна Леса на перепись лесных племен. Для начала пересчитать, сколько детишек родилось после того, как свергли Нилока Яррума. Потом всю скотину… и в первую голову свиней и коз.
Браннок в притворном ужасе всплеснул руками и отвесил преувеличенно низкий поклон.
— Если ваш смиренный слуга оскорбил ваше величество — молю о высочайшем прощении.
— Я могу и передумать, — ухмыльнулся Кедрин.
— Осталось недолго, — сказал Тепшен. — Скоро полнолуние. И приезжих в городе с каждым днем все больше.
— Думаешь, я не вижу? — Кедрин подошел к столу и налил себе вина. — Сколько пиров я уже посетил?
— Это помогает получить поддержку правителей, — заметил кьо.
Кедрин кивнул.
— Понимаю, дружище. Но столько есть!.. — он потер свой живот, плоский как доска.
— Потерпи немножко, — осклабился Браннок. — Тебя коронуют, там, смотришь, соберут твой совет… Оглянуться не успеешь, как мы отправимся в Эстреван.
— Мы?! — переспросил Кедрин. — Хочешь сказать, ты намерен сопровождать меня в Священный Город?
Браннок кивнул.
— С твоего позволения.
— С радостью, — изумленно ответил Кедрин. — Но я думал, ты возвращаешься в Белтреван.
Бывший разбойник пожал плечами.
— Лес никуда не денется, а Эстревана я еще не видел.
— А ты, Тепшен? — Кедрин с улыбкой посмотрел на пришельца с востока. — Ты присоединишься ко мне — или вернешься в Тамур? Или останешься здесь?
Тепшен Лал поглядел на ученика, словно тот предлагал ему нечто неслыханное.
— Я еду с тобой, — проговорил он. — Мы с твоим отцом уже обсудили это и решили, что мне стоит оставаться подле тебя.
— Я и пожелать не мог лучших спутников, — искренне воскликнул Кедрин. — Спасибо, друзья!
— Не стоит благодарности, — откликнулся кьо. — Таково было наше желание.
— К тому же, — добавил Браннок, — ты всегда вносил в нашу жизнь известную долю оживления.
— Я очень надеюсь, — Кедрин улыбнулся, — что подобное больше не повторится. И мое правление будет отмечено миром и спокойствием.
— Во всяком случае, пышными торжествами оно точно будет отмечено, — съязвил полукровка.
— Ну да, — Кедрин расхохотался, — хотя бы недолго… — он попытался подавить смех. — Но после Эстревана… — лицо принца стало серьезным, — я думаю предпринять еще одно путешествие.
Кедрин умолк.
Его товарищи следили, как принц нахмурился, охваченный странной для него нерешительностью. Он поднял кубок и какое-то время созерцал игру лучей в хрустальных гранях, потом покатал его в ладонях.
— Я расскажу вам, потому что вы настоящие друзья, — произнес он наконец, — но, прошу, держите все в тайне. Ибо я ни в ком не хочу порождать ложные надежды.
— Мы не проговоримся, — ответил Тепшен Лал.
— Никому ни слова, — подтвердил Браннок.
— Есть что-то странное в том, как погиб Дарр, — понизив голос, сказал Кедрин. — И в смерти Сестры Теры тоже. Я поделился своими сомнениями с Бетани, но это ничего не прояснило. И теперь я собираюсь поговорить в Эстреване со Старшей Сестрой Герат.
— А я-то думал, ты собрался испросить ее благословения, — вставил Браннок, когда Кедрин опять погрузился в молчание. Тепшен промолчал.
— Это само собой, — откликнулся Кедрин. — Но мне не дает покоя, что дух отца Уинетт, возможно, обречен на скитания в Нижних пределах, как дух Борса. Может быть, Герат знает, нельзя ли что-то сделать.
— Ашар неохотно расстается со своими игрушками, — осторожно заметил Браннок.
— Ты задумал опять вторгнуться в Нижние пределы? — спросил Тепшен. Его темные глаза пристально глядели на юношу.
— Возможно, — принц кивнул. — Все зависит от слов Герат. Если это необходимо для того, чтобы Дарр оказался в Пределах Госпожи…
— Ты даже не знаешь, где он, — промолвил Браннок.
— Конечно, — согласился Кедрин. — Но если…
— Это слишком опасно, — Тепшен не догадывался, что повторяет слова сестры Бетани. — Когда ты впервые отважился на это странствие, с тобой была Уинетт. Две части талисмана соединились. Ты сознаешь, что на этот раз под ударом окажутся король и королева? Что Королевства могут лишиться только что обретенных правителей?
— Поэтому ты и учредил совет? — спросил Браннок.
Кедрин покачал головой. Его рука коснулась голубого камня.
— Мысль о совете подсказал талисман. Другая идея пришла позднее. Я ждал, что камень снова подарит озарение, но ничего не вышло. Я пообещал Бетани, что во всем буду следовать советам Герат. И если она поддержит мой план и я отправлюсь в Нижние пределы — прошу вас, не покидайте Уинетт, как не покидали меня.
— Если ты отправишься в подобное путешествие, — твердо произнес Тепшен, — я последую за тобой.
— И я, — подхватил Браннок; правда, его голос прозвучал не столь решительно, а правая рука сделала охраняющий знак, принятый у белтреванцев.
— Нет, — Кедрин покачал головой, — об этом не может быть и речи. Я не уверен, что человек, не носящий талисмана, сможет там уцелеть. А вот о чем я вас прошу — так это охранять мою жену до тех пор, пока я не вернусь. Или не сгину… Во всяком случае, без согласия Герат я ничего не стану предпринимать.
— Такие дела нельзя делать в одиночку, — заметил Тепшен. — И принимать решения — тоже. Уинетт должна сказать свое слово.
— Нет! — страстно возразил Кедрин. — Уинетт не подает виду, но я знаю, как она переживает смерть отца. Я не хочу подавать надежд, которые могут не оправдаться. Или страхов, которые могут оказаться беспочвенными. Я связан обещанием слушаться Герат. Пока я не знаю ее мнения, не стоит беспокоить Уинетт. Поэтому, пожалуйста, ничего ей не говорите. И никому на свете.
