Наталия Андреева - Когда падают листья...
Дарен орал так, как, наверное, не орал никогда в жизни. Мокрое от пота и крови тело истязали долго: Дару казалось, что целую вечность. Сдирали полосками кожу, поливали раскаленным железом, вставляли толстые иглы под ногтевые пластины, ломали кости… Да и тело его уже ему не принадлежало: это был сросшийся комок окровавленной плоти, которая мечтала лишь об одном: умереть. Боль, боль, боль… В сломанных пальцах и ключицах, в легких, прошитых осколками ребер. Везде.
Но, видно, Эльга даровала своему непутевому ученику еще одну милость: когда молот в очередной раз опустился на ноги, Дарен потерял сознание, успев прошептать богине: "Спасибо".
Но даже в бессознательном состоянии боль не отпустила его.
Дар очнулся от нее же и еле слышно застонал сквозь сжатые зубы: кричать он больше не мог — дышать получалось с трудом, а при каждом вдохе в легких что-то противно и противоестественно хлюпало. Ах, да. Ключицы. Чудом уцелевшие от переломов руки, судя по всему, были прикованы высоко к стене: сам Дарен вынужденно полусидел, опрокинув голову на грудь. Ноги, судя по ощущениям, представляли собой сплошное кровавое месиво, и войник даже не пытался понять, под каким углом они лежат — боль была адской.
Ему понадобилось неимоверное количество гордости, замешанной на силе воли, чтобы поднять голову и кое-как оставить ее в вертикальном положении. С огромным усилием открыл глаза, но ничего не увидел. Его ослепили?..
Но — нет. В темноте блеснул огонь, и резкий свет ударил по больным глазам с покрасневшими от лопнувших сосудов белками, заставляя снова закрыть их.
— Очнулся. — констатировал безразличный голос Карстера. — Зенки-то открой.
На протяжении всего действа он стоял и задумчиво наблюдал за пыткой, будто любовался цветочками.
— Пошел ты в… за…! — просипел Дарен, сплевывая кровьюКарстер пожал плечами и что-то выкрикнул в темноту. В свете факела показалась фигура в капюшоне.
"Чаровник" — запоздало понял Дарен.
Разумеется, с его стороны было полной глупостью идти на встречу со "старым знакомым", но он обязательно как-нибудь бы выпутался. Кто ж знал, что в подчиненных у Карстера еще и чаровники ходят?! Это немыслимо! Их остались считанные десятки во всем мире — остальные были лишь слабыми ведунами, кроме заговоров ни на что не способными.
Голова взорвалась тысячами ледяных осколков, ее дробили на части невидимые тиски, выдавливали глаза и выбивали зубы. Дарен засипел.
— Хватит. — коротко приказал Карстер и, не став ждать, пока тот отдышится, приказал: — что ты знаешь об этом амулете?
Перед глазами войника оказалась злополучная вещица.
— Ничего…
Снова чародейский удар в голове.
— Ничего!
— Ладно. — легко согласился враг. — Он настоящий?
— Да. — соврал Дарен.
— А, может быть, это совсем не тот камень, который ваши сопляки нашли в лесу?
Боль.
— Тот!
Спрашивали бы у него правду — он бы сказал. Но они не спрашивали. А, значит, сами не знали о существовании дубликата. Дарен лихорадочно думал, как ему выкрутиться из этой словесной ловушки.
— Уверен?
— Будь… уверен лишь… в смерти… — пробормотал Дар, снова падая в забытье.
Но в этот раз они не дали ему этого сделать, вылив ведро ледяной воды на голову.
— Хм. Будем считать, что я тебе поверил, — задумчиво протянул Карстер, пряча лжеамулет за пазуху. — И, Дарен… Может быть, подумаешь о сотрудничестве? Все равно обратно тебе пути нет.
— …! — отозвался войник.
— Как хочешь. Я предлагал.
И тут произошла неожиданная вещь. В свете факела промелькнули рыжие локоны, а сама из обладательница, зарычав диким зверем, бросилась на Карстера с твердым намерением выцарапать ему глаза.
— Ты! Подонок! Крыса трупная!
— Марта? В чем дело? — ненатурально удивился тот, отходя от взбешенной девушки.
"Вот в чем дело, — подумал Дарен. — Дура девка"
— Ты обещал, обещал его, — дрожащий палец указал на Дарена. — Не трогать!
— Обстоятельства сильно изменились, милая барышня, — оскалился в подобии улыбки Карстер.
— Как ты… как ты мог! Он же может умереть!
— Марточка, он не может, он просто умрет, — оскалился тот.
— Я убью тебя! Своло… — Марта захлебнулась кровью и неверяще посмотрела на грудь.
Карстер присел на корточки и педантично вытер кинжал о спутанные волосы Дарена.
— Не люблю, когда орут.
Девушка, еще постояв с пылинку, рухнула на войника, снова причиняя тому дикую боль.
Карстер и чаровник направились к выходу из его клетки, но Дарен не удержался от вопроса:
— Зачем… понадобилось… все это…с акиремцем…
Его враг, постояв с полволны, обернулся и пожал плечами:
— Чтобы отвлечь внимание от того, как мы пробивали вашу магическую границу. Марта метко стреляла из лука. — он бросил взгляд на все еще борющуюся со смертью девушку и вышел, захлопнув дверь клетки.
На Дарена уставились два больших зеленых, затуманенных болью, глаза. Окровавленный рот приоткрылся, и из него вылетела всего одна фраза:
— Я не… хотела так…люблю…
Марта умерла.
А Дарену оставалось лишь терпеть боль, да корить себя за безрассудный поступок, который не сегодня-завтра положит конец его жизни. Сколько ему осталось? Оборот? Несколько побегов?..
* * *Дождь лил с неба сплошным, непрерывным потоком, будто задался целью стереть с лица земли все. Гремело над мокрыми головами небо, серые клочья туч яростно рвали вспышки молний.
Вода стекала по щекам маленькой девочки, подставившей лицо небу. Соленые слезы смешивались с дождем, губы ловили пресные капли, а синие глаза затуманились болью.
Не за себя.
За него.
Девочка резко обернулась. Ее глаза стали корваво-красными, а рот безобразно оскалился в немом вопле.
— Найди его! — закричала она так сильно, что он отшатнулся и зажал уши руками.
Девочка стала ходить вокруг него, и ему показалось, что она уже не одна, что много-много одинаковых светловолосых девочек водят вокруг него смертоносный хоровод.
— Найди! Найди его, найди!
Крики оглушали его, он крепче стиснул руками голову и заорал:
— Кого?!
— Найди! ОН — ДАР ОСЕНИ!
Звук голоса пробил его барабанные перепонки, он отнял руки и посмотрел на них: алая кровь стекала по пальцам.
"Что ты сделала?" — хотелось спросить ему, но губы не издавали ни звука.
Ждан резко сел на кровати, тяжело дыша. На теле выступил холодный пот, вся одежда была мокрой, будто он и впрямь побывал под сумасшедшим ливнем. Безумные глаза уставились в пустоту.
