Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
— Важ, вы хотите запутать Совет! Убеждаете, что Листвинус, человек вне Закона, совершил невозможное дело. И будто бы это дело, достойное уважения.
— Да, я так полагаю. Мы должны признать, это подвиг — в одиночку добраться до Севера.
Советники зашумели. Кто-то согласно кивал, кто-то махал руками.
— Важи, я не прошу объявить отщепенца героем, — голос Вальюса стал звучать мягче. — Я прошу вас о снисхождении. Прошло уже много лет, несколько радужных циклов, с тех пор как отщепенцы были объявлены вне Закона. Посмотрите внимательно на этого человека. То, что случилось с Листвинусом, послужило уроком и ему самому, и другим. Я считаю, Совет может простить человека, который вернулся с Севера. Предоставьте слепому возможность спокойно дожить свою жизнь.
Клунус не стал возражать против такой возможности, и Вальюс уже решил, что одержал победу.
— Сверхмастер, может ли кто-нибудь подтвердить слепоту отщепенца?
Вальюс представил свидетеля:
— Мастер Смотус из гильдии лекарей. Он свидетельствует: Листвинус должен считаться незрячим.
В Совете одобрительно загудели.
— Позвольте, важи, позвольте, — с места поднялся Крутиклус.
Внутри у Вальюса все оборвалось. Не было случая, чтобы Крутиклус хоть раз поддержал сверхмастера. Он всегда защищал охотников (поговаривали, будто те расплачиваются с ним шкурами). Почему он молчал до сих пор?
— Важи, вы знаете: я бесконечно доверяю членам собственной гильдии. Тем более мастеру Смотусу. Он еще молодой, но очень способный лекарь. И он, как бы это сказать… Ему ничего не известно о том, кого он осматривал. Это большое достоинство. Бо-о-ольшое достоинство! Но он многого не понимает. То есть, я имею в виду, он не совсем понимает, что значит быть отщепенцем… Слава Духам, он их не застал!.. Но речь идет о преступнике. Здесь диагноз ставится на других основаниях. С учетом возможных последствий… Так вот, мне хотелось бы знать: отщепенец Листвинус вообще ничего не видит? Даже яркого света?
Смотус замялся.
— Ответьте, важ! — председатель стукнул своим молоточком.
— Я этого не утверждал. Осмотренный мною Листвинус способен увидеть свет. И, вероятно, может сказать, что наступила ночь. Но это — единственное, что под силу его незрячим глазам.
— То есть он способен сказать, где белое, а где — черное?
— Этого я не могу отрицать. Но детали, подробности, лица, люди, птицы, животные…
— То есть он способен увидеть болезнь? — Крутиклус впился глазами в бедного лекаря Смотуса.
— Если признать, что болезнь походит на черные пятна… — лекарь Смотус смутился.
— Значит, он может лечить? Важи, я должен напомнить: до того, как Листвинус сделался отщепенцем, он был членом гильдии лекарей.
Смотус захлопал глазами.
— Лучше лекаря нет и не будет. Листвинус мог стать сверхлекарем! — кое-кто из советников помнил события прошлого, и не только сверхмастер Вальюс сочувствовал отщепенцу.
Вальюс на это рассчитывал. Но он заметил, как Крутиклуса передернуло при слове «сверхлекарь». Крутиклус рассматривает Листвинуса как соперника в лекарском деле? Слепого Листвинуса? Тогда он сделает все, чтобы его устранить.
Крутиклус начал издалека:
— Вот об этом, важи, я и хотел вам напомнить. Перед тем как вы помилуете отщепенца.
«Значит, Крутиклус тоже не чужд милосердия? Он не будет требовать для Листвинуса смертной казни?» — Вальюс вздохнул с облегчением. Крутиклус это заметил и улыбнулся Вальюсу: ах, сверхмастер, сверхмастер! — а потом он продолжил речь, обращаясь к председателю и советникам:
— Что сверхмастер Вальюс ставит в заслугу отщепенцу Литвинусу? Он сумел добраться до Севера и увидел живых кейрэков — в отличие от всех нас, презренных простых островитов. — Крутиклус опять посмотрел на Вальюса и улыбнулся. (У Вальюса по коже побежали мурашки.) — Сомнительная заслуга. Нас призывали вспомнить, что кейрэки — древний народ. Кто с этим спорит, важи! Но еще про кейрэков известно, что они не чужды колдовства. Это так характерно для Начала Старых Времен. (Вальюс еле сдержал возмущение, но кое-кто из советников сочувственно закивал.) Отщепенец Листвинус не просто увидел кейрэков. Он жил у них долгое время. Вряд ли это прошло бесследно…
— Листвинус прекрасно знает: на Лосином острове запрещено колдовать. — Вальюс решил, что нельзя позволить Крутиклусу затеять спор о кейрэках — колдуны они или нет. В этом споре Вальюс наверняка проиграет. Ему сейчас важно другое: благосклонность Совета к Литвинусу. Вальюс должен быть вежливым, сдержанным, не спугнуть советников своей излишней горячностью.
— Может быть, это и так, — мягко сказал Крутиклус. — Но вдруг умения лекаря проявятся сами собой? В силу каких-то неизвестных законов? Мало ли, что кейрэки умеют делать с людьми! Если Листвинус станет применять неизвестные методы, это может плохо сказаться на здоровье жителей острова. В первую очередь я говорю о духовном здоровье.
Кое-кто из членов Совета закивал, выражая согласие.
— Что же предлагает советник?
Крутиклус как член Совета, как председатель гильдии, как достойный житель Лосиного острова, как…
— Что предлагает советник?
— Конечно, надо помиловать отщепенца Листвинуса. Но ему нельзя заниматься лекарским делом.
Ах, какой добрый Крутиклус! Вальюс еле сдерживал негодование. Он в последний раз попробовал разубедить советников, но его слова прозвучали излишне страстно:
— Я призывал Совет проявить милосердие. Но это не милосердие! Листвинус уже не молод и ничего не видит. Он не сумеет овладеть другим ремеслом. Совет обрекает его на голодную смерть…
— Ах, сверхмастер, сверхмастер! — Крутиклус решил прибегнуть к запрещенным приемам. — Сколько же в вас сочувствия в отношении к отщепенцу. Может, вы его знали раньше, в те еще времена?.. А про голодную смерть… Ну, зачем же вы так — будто в Совете изверги? — Крутиклус сделал широкий жест, словно желая собрать советников в общую кучу. Многие одобрительно засмеялись. — Мне кажется, я могу предложить Совету решение. Компромисс, так сказать… Благородный.
Ладони Вальюса сделались влажными: что придумал Крутиклус?
— Отщепенец Листвинус когда-то выступил против Закона. Против какого Закона? О лосиной охоте. Пусть докажет, что он смирился. Пусть станет охотничьим знахарем. Знахарь, важи, — не лекарь. Членом гильдии он не является и потому, я думаю, опасности не представляет. Знахарь может себя прокормить. Охота — опасное дело. Такое опасное, важи. Вечно там что-то случается.
Вальюс в первый раз за все заседание посмотрел на Листвинуса. Тот стоял неподвижно и улыбался — губами. Сердце Вальюса екнуло.
