Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)
— Смотри‑ка! — говорит Томас удивленно. — Письмо называется „Милый божок“! Может, мы все же попали в яблочко?
Не мы, а я! Это я залезла в ноутбук, я нашла название ящика и я подсказала пароль! Да он мне должен половину своей зарплаты за этот месяц отдать! Впрочем, ладно. Он и так поди не шикует. Отдал все деньги за костюм и не может даже квартиру снять.
— Сколько у тебя зарплата? — говорю.
Джина произносит только:
— Хе — хе.
Томас отвечает:
— Десять тысяч в неделю.
Ого. Это же… это же… полмиллиона в год! Может, все же намекнуть, что уже целый день я работаю за него?
— Ну, готово, — Джина очень довольна собой. — Распечатать или с экрана почитаете?
— С экрана, — сказал Томас.
Джина встает, потягивается:
— Садитесь, я пойду перекушу. Еще не обедала.
Томас сел на ее место, я подтянула ближе соседний стул и тоже села.
— Посмотрим в последних, — пробормотал Томас.
Штук шесть отправленных писем были за вчерашнее число. (Те, одинаковое ругательное название которых я видела в ноутбуке у Вивиан.) Ниже были письма за август — то есть следовал перерыв в переписке почти два месяца. Томас открыл самое свежее письмо — оно содержало, похоже, всю переписку за вчера — в виде цитат лесенкой. Поэтому, чтобы понять, кто что на что говорил, читать надо было снизу вверх. Было там следующее:
„Немедленно верни его, сволочь!“ (Писала Вивиан.)
И на это следовал ответ с мейла „Вашингтон 52“:
„Я лучше знаю, что ему нужно“.
Потом подряд шло три письма Вивиан, с интервалом в несколько часов — без ответа. В них требования переходили в угрозы всяческих расправ. Но не было ни имен, ни каких‑то других указаний, кого она требует вернуть.
Затем адресат отвечал:
„Зато теперь ты совершенно свободно можешь устраивать свою личную жизнь“.
Две последних записки были от Вивиан, в них она объявляла, что она знает, к кому обратиться за помощью.
— Все понятно, — сказала я. — Сначала Вивиан просила вернуть Петера! — сказала я. — Вчера! Значит, Гермес привез его ко мне сразу после того, как украл!.. А потом заявила, что ей поможет кто‑то… и этот кто‑то Швайгер, который и помог — украл Петера сегодня!
Томас внимательно выслушал мою расшифровку и стал разбивать ее в пух и прах (По крайней мере, говорил он с таким видом, как будто разбивал):
— Во — первых, с чего ты взяла, что Вашингтон — это Гермес? Такой адрес заводят самые обычные люди.
— Он шифруется, ведь понятно! — сказала я. — А Джина может вскрыть его ящик?
— Почту олимпийцев вскрыть невозможно, — ответил он кратко.
— Ты же сказал, что это не он!
— Тогда тем более. К чему рыться в письмах непричастного к делу человека?
Ему бы в воспитательницы детского сада идти, а не в сыщики!
А „воспитательница“ продолжила гнуть свою линию:
— Во — вторых, с чего ты взяла, что речь идет о Петере? Может, они не могут поделить любимую собаку!
Ну что тут скажешь? Может, конечно.
— Не видела я фотографий Вивиан с собаками, — только и оставалось пробурчать мне.
Томас не обратил не мое бурчание никакого внимания. Он отыскал письмо с темой „Милый божок“ и открыл его. Письмо было не очень длинным, но очень сердитым, Вивиан говорила о том, что если он еще раз позволит себе выкинуть такое, она его по стенке размажет, да еще и голову оторвет. И пусть попробует выжить после всего этого! (Похоже, название письма содержало сарказм).
— Вот! — сказала я. — Она намекает на его бессмертие, значит, это Гермес!
— Да? — сказал Томас. — И может, она намекает на то, что она не женщина, а робот — убийца? Вон она что с ним собирается сделать!..
Я угрюмо хмыкнула.
— Лучше бы она, вместо того, чтобы выразительно ругаться, — сказал Томас, — назвала б его хоть раз — Джоном там, или Дени.
— И он бы стал ее слушаться? — с сомнением сказала я.
— Нет. Ты бы успокоилась, — веско сказал Томас.
— С чего ей называть его Джон, — настырно сказала я, — когда он — Гермес?
— Вряд ли мы в этих письмах вообще что‑то найдем, — произнес Томас.
— А вдруг?
— Хочешь, читай их сама. Мне надоело видеть эту бредовую ругань, — он встал. — Ты не проголодалась? Сходим в кафе? Оно тут, на крыше.
Так вот почему они не бегают туда — сюда по коридору первого этажа. Они бегают по коридору последнего.
— Нет, — сказала я. — Я лучше посижу.
Я пролистала список писем до начала, и открыла первое письмо. Оно было написано почти полтора года назад — в июне. Так вот почему Джемисон назвала ящик „золушка тридцать шесть“! Тогда ей как раз было тридцать шесть лет!
Это нехорошо, конечно, читать чужие письма. Но как еще убедить Томаса, что Вивиан — жена Гермеса, и Петер сейчас у нее? А найти его для нас было самое главное.
Читать было удобно — не нужно было скакать к папке входящих и обратно, потому что почти все письма содержали цитаты из полученных.
Переписка была с одним и тем же адресатом — все тем же Вашингтоном 52 — будто только ради него Вивиан и завела этот ящик. В отличие от яростных и нецензурных последних писем, первые были вежливые, и переходили в нежные. Похоже, они нашли друг друга на каком‑то сайте в Сети. Мужчина подписывался Генри П. (Актрису он называл „Ви“ или „моя милая продавщица“ — значит, о том, кто она есть, Вивиан умолчала.) Я искала подпись „Гермес О.“ или упоминания о сверхъестественной сущности Гермеса. Но ничего такого не было. Генри П. говорил о горах, о море, а больше всего о своих чувствах и о том, что не пора ли им встретиться. Вивиан, похоже, все отказывалась, и, судя по цитатам из ее писем, по совершенно нелепым причинам, вроде „Сегодня так холодно“ — это в Лос — Анджелесе‑то, где даже снега не бывает! — или „Мне бы хотелось надеть на встречу с вами самое красивое платье, но я как раз сегодня отдала его в химчистку“. Станет, по — вашему, звезда встречаться с простым незнакомцем из Интернета?
— Похоже, этот Генри из Лос — Анджелеса, а не из Вашингтона, — пробормотал вдруг объявившийся за моей спиной Томас. — Готов встретиться в любой день.
Он протянул мне кружку с чаем и хот — дог:
— Не знал, что именно ты любишь. Взял обычный с кетчупом.
— Спасибо, — сказала я, а желудок мой заурчал так громко, что пришлось прижаться животом к столу, чтобы Томас это не услышал. — А вдруг он просто может взять и прилететь сюда в любой день? — осеняет меня. — И никакой он не Генри…
— …а Гермес, — подхватывает Томас.
Похоже, он не такой уж и непробиваемый!
Чай оказался горячим, а хот — дог оказался вкуснейшим (в корпорации, похоже, все без исключения неплохо устроено. Интересно, а для инопланетян и вампиров у них особые меню?)
