Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно
— Так оно и есть. Не валяй дурака, Бильбо. Иди лучше поспи, раз у тебя голова не варит.
Хоббит сник. Делать все равно было нечего, поэтому он и вправду отправился на боковую и заснул под песни гномов. Ему приснились черные медведи, сотни черных медведей, медленно, тяжело кружащихся в танце на залитом лунным светом дворе. Он проснулся, когда все остальные еще спали, и услышал те же самые странные звуки, что и накануне.
Наутро их разбудил Беорн.
— Как дела, ребятки? — осведомился он, подхватил хоббита на руки и засмеялся: — Не съели вас ни волки с гоблинами, ни страшные медведи? — Беорн бесцеремонно дернул господина Торбинса за подтяжку. — Эге, а крольчишка-то как отъелся! Пошли перекусим.
Гурьбой отправились завтракать. Беорн пребывал в чудесном настроении, много смеялся и шутил. Гадать, где он пропадал, пришлось недолго — хозяин сам обо всем рассказал. Выйдя вечером из дома, он уже к ночи успел перебраться через реку и углубиться в горы (по чему можно судить, сколь быстро он передвигался в медвежьем обличий). Вскоре ноги — или лапы? — вынесли Беорна на выгоревшую поляну, а чуть позже он получил и другое подтверждение правдивости истории, рассказанной Гэндальфом, — из уст волка и гоблина, которых изловил неподалеку. Гоблины и волки по-прежнему разыскивали гномов, они были вне себя от ярости: еще бы, какие-то жалкие гномы убили Верховного Гоблина, обожгли нос вожаку волчьей стаи и спалили заживо многих его сородичей! Разумеется, всего пленники не сказали, но из их оговорок Беорну не составило труда догадаться, что в ближайшее время намечается грандиозный набег на окрестные поселения. Гоблины и волки твердо вознамерились найти гномов, а заодно — преподать урок тем людям и животным, которые, возможно, приютили убийц Верховного Гоблина.
— Ваш рассказ был просто замечательный, — сказал Беорн, — но когда я убедился в его достоверности, он понравился мне больше прежнего. Простите мое недоверие. На рубежах Лихолесья верить можно только тому, кого знаешь как свои пять пальцев, иначе рано или поздно угодишь в западню. В общем, узнав все, что требовалось, я поспешил домой — проверить, как вы тут, и предложить вам любую посильную помощь. Скажу честно, с этих пор я стану лучше относиться к гномам. Надо же — убить Верховного Гоблина! — он свирепо захохотал.
— А того гоблина с варгом вы отпустили? — спросил Бильбо.
— Они во дворе, — ответил Беорн. — Иди полюбуйся.
Голова гоблина, насаженная на кол, торчала над воротами, а чуть поодаль висела на дереве волчья шкура. Да, с таким врагом шутки плохи, подумалось Бильбо. Хорошо, что он на их стороне.
Гэндальф решил открыть Беорну истинную причину путешествия — в надежде, что хозяин чем-нибудь да поможет.
Беорн пообещал предоставить каждому гному верхового пони, Гэндальфу дать лошадь и снабдить всю компанию провизией — орехами, мукой, сухими фруктами, медом в горшках и очень вкусными пирогами, которые долго остаются свежими (небольшого кусочка такого пирога хватит, чтобы целый день поддерживать силы). Эти пироги умел печь только сам Беорн; в муку, как и во все прочие блюда, он добавлял мед. Припасы упаковали так, чтобы нести было легко и удобно. Воды, сказал хозяин, по дороге будет сколько угодно — и ручьи, и родники.
— Но Лихолесье — дело другое, — прибавил он. — Воду там найти нелегко, да и еду тоже. Орехи еще не созрели, а кроме них ничего из тамошних растений в пищу не годится. Кстати сказать, очень может быть, что, прежде чем вы доберетесь до дальней опушки, орехи успеют созреть и сгнить. А еще в Лихолесье водятся злобные твари. Я дам вам луки со стрелами и бурдюки с водой. Расходуйте воду бережно; сомневаюсь, что вы сумеете наполнить бурдюки заново. Через лес вы пойдете тропой, и вам встретится черная река. Не пейте из нее и не купайтесь в ней! Ее воды зачарованы, они навевают сон и отнимают память. Луки же вам пригодятся — не для охоты, а так, на всякий случай. Ни за что не сходите с тропы! Слышите? Ни в коем случае! Вот и все, чем я могу вам помочь. Едва вы ступите на опушку, вам придется рассчитывать только на собственную храбрость и на везение. Да не забудьте, добравшись до опушки, отослать обратно пони и лошадь. Удачи вам! Если ж возвращаться будете этой дорогой, милости прошу в гости.
Хозяина долго благодарили — кланялись, помахивали колпаками, много раз произносили: «К твои услугам, о Владыка деревянного чертога!» Но слова Беорна заронили в сердца путников тревогу, все вдруг поняли, что это путешествие — не простая прогулка, что, прежде чем добраться до сокровищ, нужно преодолеть немало преград и опасностей.
Все утро ушло на сборы. Вскоре после полудня в последний раз откушали с Беорном, оседлали пони, дружески попрощались и выехали за ворота.
Как только выехали за высокую изгородь, повернули на север и пустили пони вскачь. По совету Беорна путники решили оставить в стороне главную дорогу. Если бы все шло как намечалось в самом начале, перевалив через Мглистые горы, они оказались бы там, где в Великую Реку впадает ее приток, на несколько миль южнее Каррока. И там имелся брод, от которого начиналась старая лесная дорога. Но Беорн предупредил, что этой дорогой теперь ходят одни гоблины, она вся заросла травой и упирается в непроходимое болото. Вдобавок она сильно забирает к югу от Одинокой горы. Зато севернее Каррока Лихолесье подступает к самому берегу Великой Реки; в ту сторону и следует ехать, ибо там находятся ворота, от которых сквозь Лихолесье неторная тропа ведет едва ли не прямиком к Одинокой горе.
— Гоблины не отваживаются переходить реку севернее Каррока и приближаться к моему дому, — объяснил Беорн. — Но на вашем месте я бы поторопился, ибо если они и впрямь соберутся в набег, то перейдут реку на юге и обшарят лесную опушку на всем ее протяжении. Не забывайте, волки бегают резвее пони. В общем, на север ехать безопаснее — горы там ближе, но гоблины не ждут, что вы посмеете вернуться. Скачите же, скачите во весь опор, чтобы вас не догнали!
Сперва ехали молча; на ровных местах пускались в галоп. Горы темнели слева, далекая полоска реки с деревьями по берегам мало-помалу приближалась. Ярко светило солнце, все было тихо и спокойно, поэтому о гоблинах вскоре позабыли и вновь принялись болтать и петь. Однако вечером, когда вершины гор засверкали в пламени заката, разбили лагерь и выставили дозорных, и в снах многим слышался волчий вой и вопли гоблинов.
Рассвет выдался просто чудесный. Над землей, как будто уже пришла осень, лежал белый туман, было прохладно, но вскоре солнце пригрело, туман растаял, и путники, не дожидаясь, пока утренняя дымка рассеется окончательно, тронулись в путь. Ехали еще два дня, никого не встречая; окрест виднелись лишь трава, цветы, птицы да небольшие стада оленей. Бильбо поначалу принимал ветвистые оленьи рога за сучья, но скоро научился отличать одно от другого. В третий день почти не останавливались, ведь Беорн говорил, что лесных ворот они должны достичь рано утром на четвертый день пути. Поэтому продолжили путь даже ночью, при свете луны. Хоббиту почудилось, будто во мраке время от времени виднеется фигура громадного медведя, который сопровождает отряд. Когда он рискнул поделиться своим подозрениями с Гэндальфом, маг лишь посоветовал не обращать внимания.
