Нил Гейман - История с кладбищем
— Куда он девался? — спросила Мо.
Боб ругался и тряс ушибленной рукой.
Мо недоумевающе оглядела сумрачное кладбище.
— Он был тут. Ты видел.
Боб не отличался богатым воображением и развивать его сейчас был не намерен.
— Может, смылся?
— Никуда он не смывался. Он просто исчез.
У Мо воображения хватало: ведь это она была генератором идей. Волосы у нее зашевелились от страха.
— Что-то мне тут не по себе… Надо сматываться! — пискнула Мо.
— Я этого типа сейчас найду! — возразил Боб Фартинг. — И так отколошмачу!
У Мо засосало под ложечкой. Тени вокруг как будто задвигались.
— Боб… Я боюсь!
Страх — заразная штука. Он передается другим. Иногда достаточно сказать «боюсь», чтобы страх стал ощутимым. Боб тоже очень испугался. И молча бросился прочь. Мо наступала ему на пятки. Когда они выскочили на улицу, уже включали фонари, под которыми тени становились жутковатыми черными пятнами.
Они прибежали к дому Боба и включили во всех комнатах свет. Мо позвонила матери и со слезами потребовала, чтобы за ней приехали на машине, хотя идти было совсем недалеко.
Никт удовлетворенно проследил за ними глазами.
— Славная работа, милый. — сказал кто-то. Он обернулся и увидел высокую женщину в белом. — И поблек хорошо, и страху нагнал.
— Спасибо. — сказал Никт. — Я впервые опробовал страх на живых, в смысле, теорию-то я знал…
— Все вышло как нельзя лучше! — радостно заключила она. — Я Амабелла Перссон.
— Никт. Никто Оуэнс.
— Живой мальчик? С большого кладбища на холме? Правда?!
— Э-э… — Никт и не подозревал, что его знают за пределами собственного кладбища.
Амабелла заколотила в стенку гробницы.
— Родди! Портуния! Выходите! Гляньте, кто к нам пришел!
Их стало трое. Амабелла представила всем гостя, и Никт пожал еще две руки со словами: «польщен» и «рад знакомству» — Он знал, как здороваться с жителями всех эпох за последние девятьсот лет.
— Вот этот юный Оуэнс напугал детей, которые, без сомнения, того заслужили. — объяснила Амабелла.
— Отличное ты им устроил представление. — заявил. Родерик Перссон. — Кто они — низкие личности, достойные порицания?
— Пристают к младшим. — сказал Никт. — Забирают деньги и все такое.
— Нагнать страху — для начала весьма неплохо. — сказала Портуния Пересом, полная женщина, на вид гораздо старше Амабеллы. — А что ты заготовил на случай, если этого будет не достаточно?
— Если честно, я… — начал Никт, но Амабелла его прервала:
— По моему мнению, ему стоит заняться их снами. Ты ведь умеешь ходить по снам, правда?
— Точно не знаю. — сказал Никт. — Мистер Пенниуорт показывал, как, но я не… в общем, кое-что я знаю только в теории, и…
Портуния Перссон вмешалась:
— Снохождение — замечательно, но я предлагаю потусторонний визит. С этими хулиганами так и надо действовать.
— О-о… — растерялась Амабелла. — Потусторонний визит? Портуния, милочка, я не думаю, что…
— Вот именно что не думаешь. В отличие от других.
— Мне уже пора домой, — поспешно вставил Никт. — Обо мне будут беспокоиться.
— Конечно!
— Приятно было познакомиться!
— Приятного вам вечера, молодой человек!
Пока Амабелла и Портуния Перссон спорили, Родерик Перссон добавил:
— Позвольте напоследок осведомиться о здоровье вашего опекуна. Как он поживает?
— Сайлес? Хорошо.
— Передайте ему от нас привет. Боюсь, настоящий член Почетной гвардии вряд ли заглянет на крошечное кладбище вроде нашего. И все же… Приятно знать, что они есть.
— До свидания!
Никт не понял, о чем говорит Родерик, и решил обдумать услышанное позже. Он взял ранец с учебниками и с облегчением нырнул в тень.
Посещение школы не отменяло занятий Никта у мертвых. Ночи были длинными; иногда Никт не выдерживал, отпрашивался с занятия и ложился спать еще до полуночи. Впрочем, чаще он учился до утра.
В последнее время мистеру Пенниуорту не на что было жаловаться: Никт усердно выполнял задания и засыпал его вопросами. Сегодня ночью он хотел освоить потусторонние визиты и выяснял всякие тонкости — к расстройству мистера Пенниуорта, который сам ничем подобным не занимался.
— А как именно создать в воздухе струю холода? С устрашением я вроде бы разобрался, но как довести страх до ужаса?
Мистер Пенниуорт пыхтел, вздыхал и объяснял как мог — часов до четырех утра.
В школу Никт пришел совсем вареный. Первым уроком была история — этот предмет мальчику нравился, хотя ему часто хотелось поправить учителя: все было не так, по крайней мере, если верить очевидцам. Но в это утро Никту было не до того: он изо всех сил старался не заснуть.
Он сосредоточился на уроке и не обращал внимания ни на что остальное. Думал о Карле Первом, о своих родителях — мистере и миссис Оуэнс, — и первой семье, которую не помнил. Вдруг в дверь постучали. Весь класс и мистер Керби повернулись к двери и уставились на семиклассника, который был послан за учебником. А в руку Никта внезапно что-то вонзилось. Он молча поднял глаза.
На него сверху вниз смотрел ухмыляющийся Боб Фартинг, зажав в кулаке остро заточенный карандаш.
— Я тебя не боюсь! — прошептал Фартинг.
Никт посмотрел на руку: в месте укола набухла капелька крови.
После обеда Мо Квиллинг подошла к Никту в коридоре.
— Ты ненормальный! У тебя нет друзей.
— Я пришел в школу не ради дружбы. — честно ответил Никт. — Я пришел учиться.
Мо дернула носом.
— Ну, тогда ты точно больной. Никто не идет в школу учиться. Нас сюда посылают!
Никт пожал плечами.
— Я тебя не боюсь! — продолжала Мо. — Твои вчерашние штучки тебе не помогут!
— Ну и ладно. — сказал Никт и пошел дальше по коридору.
Может, зря он вмешивается — Где-то он ошибся, это точно. Мо и Боб уже о нем говорят, и, наверное, семиклассники тоже. Все на него косятся, показывают друг другу. Никта начали замечать, и это ему совсем не нравилось. Сайлес предупреждал, что надо держаться в тени и почаще блекнуть. Теперь всё изменилось.
Вечером Никт рассказал все опекуну. Сайлес отреагировал неожиданно резко.
— Ну как ты мог совершить такую… глупость! Я же говорил тебе, как ты должен себя вести. А теперь о тебе гудит вся школа!
— Что я должен был делать?
— Что угодно, только не это! Сейчас всё не так, как в старые времена. Тебя могут выследить, Никт. Найти. — Лицо Сайлеса оставалось неподвижным, как твердая порода над кипящей лавой. Но Никт чувствовал, что тот очень сердит. Он отлично знал своего опекуна и понимал, что Сайлес едва сдерживает гнев.
