Николай Романов - Император
Тоже своего рода этикет…
Флотские любили своего императора. Это было видно и по взглядам, и по тону разговора, и по всему их поведению.
Давно уже правителю не было так приятно от общения с подданными. Пожалуй, со дня коронации…
А потом контр-адмирал и император проследовали в каюту, которую новый старпом фрегата, кап-два Колышев предоставил в распоряжение Осетра. Уединились для конфиденциальной беседы…
– Ну, здравствуйте, Иван Петрович! – Осетр не удержался и обнял Приднепровского. – Очень рад вас видеть!
– Здравствуйте, ваше императорское величество! Я тоже рад вас видеть. А на правах старого знакомого скажу, что мне весьма импонирует та энергия, с которой вы перестраиваете империю. Этак мы скоро будем сами с усами, и никакой Великий Мерканский Орден нам станет не указ.
– Это хорошо, что вы так настроены. Что там у вас с переформированием Отдельной особой эскадры в Четвертый флот?
Контр-адмирал сразу подобрался:
– Переформирование идет согласно утвержденным планам, разработанным Адмиралтейством. Даже с некоторым опережением в сроках.
– Проблемы какие-нибудь есть?
Приднепровский провел рукой по пышным бакенбардам:
– Все возникающие проблемы решаются в рабочем порядке, ваше императорское величество. Руководство Адмиралтейства и кабинет министров оперативно реагируют на мои просьбы. Очень скоро, думаю, не позже чем через полгода флот будет в полной боевой готовности.
– Очень надеюсь на это, Иван Петрович! Вы в курсе, зачем вас вызвали в район Чудотворной?
– Знаю только, что предстоят испытания некоего нового вида оружия, ваше императорское величество. В подробности меня не посвящали. Секретность, понятное дело…
– Ну, в подробности вас посвятит прибывший вместе со мной на борт «Победоносца» профессор Комаров из Института структуры пространства.
– Это что за Комаров? Который разработал «иглу Комарова»?
– Он самый. Весьма толковый ученый. А теперь он создал новую штуку. Ее уже назвали «улиткой Комарова»… Новое его изобретение, я уверен, сыграет немалую роль в обретении нашего превосходства над Орденским флотом.
Физиономия Приднепровского расцвела воодушевлением.
– Давно пора, ваше императорское величество! Кстати, на всех старых кораблях Четвертого флота прежние двигательные установки уже заменены «иглами».
– Радостная новость! Я вот что еще думаю. После испытаний мы оставим «улитку» на борту «Победоносца». Пусть у нас будет хоть один боевой корабль с новыми возможностями. На всякий случай.
Приднепровский снова распушил бакенбарды и усмехнулся:
– Я бы сказал, что горд, да только слишком пафосно прозвучит, а мы, военные, не любим излишнего пафоса.
– Да уж, Иван Петрович… Оставьте пафос пропагандистам, а сами готовьтесь выполнять боевые задачи.
Приднепровский посерьезнел:
– Вы полагаете, война уже не за горами, ваше императорское величество?
– Полагаю, не за горами, адмирал… Я вовсе не воинствен, хоть и «росомаха». Мне совершенно претят жертвы, которые может понести наш народ, но… Если войне быть – а ей, как мне кажется, быть, – пусть она начнется тогда, когда станет выгодно нам, а не противнику.
– Что ж… Чему быть, того не миновать!
А потом новую «улитку» испытали.
Ходовая команда привела крейсер «Варяг» в исходную точку прыжка, погрузилась на два катера и переправилась на «Победоносец». Высокие гости снова собрались в центральной рубке фрегата.
На сей раз все происходило почти обыденно. И когда «Варяг» перебросило на расстояние в половину парсека, оживление на мостике «Победоносца» оказалось достаточно сдержанным.
– Это максимальное расстояние, Константин Матвеевич? – спросил недовольно Осетр.
– Пока да, ваше императорское величество. – На физиономии профессора Комарова нарисовалось чувство вины. – Мы продолжаем работать над увеличением расстояния переброски, но доработка потребует слишком большого времени. Мы полагаем, что «улитка» принесет большую пользу и с ныне существующими параметрами.
– А что по этому поводу думает Адмиралтейство?
Тут же отозвался князь Друцкий-Соколинский:
– Мы изучили вопрос, ваше императорское величество. И считаем, что ныне существующую модель стоит запустить в промышленное производство. А над новой улиткой пусть профессор работает. Причем желательно, чтобы вместе с увеличением расстояния все-таки удалось спроектировать систему, сохраняющую жизни экипажа перебрасываемого объекта. Тогда мы смогли бы выводить из-под вражеского удара собственные корабли. А еще лучше, если бы следующая «улитка» работала бы в двух режимах. С уничтожением экипажа – для вражеских кораблей, с сохранением жизни людям – для своих. Это было бы идеально.
Осетр повернулся к профессору:
– Что скажете, Константин Матвеевич?
– Идея хорошая, ваше императорское величество. Будем работать. Что касается увеличения расстояния, тут никаких проблем нет. Потребуется только время. С системой сохранения жизни перебрасываемых биологических объектов – сложнее. Но Институт космической медицины уже подключился. Надеюсь, скоро у них появятся конкретные предложения по конструкции… Пока это все, что я могу сказать.
После первого было проведено еще четыре переброса «Варяга» из одной точки в другую. И на этом решили остановиться. Тут же, на борту «Святого Георгия Победоносца», состоялось заседание Совета безопасности, на котором были обсуждены и утверждены конкретные меры по запуску действующей модели «улитки» в промышленное производство.
После чего Осетр и сопровождающие его чиновники вернулись на Новый Санкт-Петербург, а «Победоносец» отправился в район Пятипланетья.
При расставании с Приднепровским император, к своему удивлению, почувствовал легкую грусть.
Похоже, ему тоже хотелось остаться на борту фрегата.
Глава двадцать девятая
Прошло два дня после возвращения на Новый Санкт-Петербург, и Осетр снова начал маяться.
Решение никогда не встречаться с Яной уже казалось ему глупым и неправильным. Да что там говорить? – скороспелым оно было. Откровенно скороспелым!
И даже это проклятое молоко, полившееся из ее груди, уже не вызывало в душе прежней гадливости.
В конце концов, Яна и вправду ни в чем не виновата? И дело даже не в выборе между любовью и империей. Она даже не виновата в том, что не опустошила… как это они называют?.. сцедилась, что ли?.. Скорее всего, она и сцедилась, да он, Осетр, слишком сильно ее тискал. Вот и потекло.
И вообще, признаемся себе окончательно: в том, что она вышла замуж за Стародубского, виноват только и только сам Осетр. Был бы обычным человеком, все бы получилось иначе. Поженились бы, и кормила бы она сейчас Приданникова-младшего. И молоко это вызывало бы у Осетра не ревность, а, наверное, совсем другое чувство…