Даниил Аксенов - Реформатор
— Торгует овощами, господин.
— Почему же не может тебя одеть нормально?
— Тратит деньги в трактирах, господин.
Михаил кивнул, но продолжал говорить столь же тихо:
— А ты никогда не задумывался над тем, чтобы стать ишибом?
— Ишибом? — прошептал мальчик, поднимая на собеседника удивленные глаза.
— Ну да. Правда, из тебя не получится великий ишиб, твой аб слишком мал. Я даже сначала на него внимания не обратил. Но зато могу определить тебя в ученики к настоящему великому ишибу. Парету. Слышал о таком?
— К самому Парету? — спросил ребенок с недоверчивыми нотками в голосе.
— Да. К нему. Хочешь?
— Кто же от этого откажется, господин? — изумился мальчик.
— Ну вот и хорошо. Сначала я попрошу госпожу Инкит заняться тобой, а потом она тебя переправит в Парм, к Парету. Согласен?
— К госпоже Инкит? Да.
— Отлично тогда, — сказал король и, повернувшись к своей охране, находящейся в зале, поманил Тунрата рукой.
— Слушаю, твое величество, — тут же подошел ишиб.
— Тунрат, проводи этого юного ишиба к Инкит. Пусть позаботится о нем. И вообще пора бы уже детей-ишибов отправлять в Парм. Но это я ей сам скажу.
— Да, твое величество.
Михаил досидел до конца судебных заседаний. Второе дело о краже оказалось простым, на этот раз судьи не пытались никого выгораживать, а в последнем запутанном вопросе, касательно принадлежности участка земли, просто разделили землю между двумя сторонами, взяв существенный судебный сбор.
Когда все закончилось, король изъявил желание поговорить с судьей Цвинертом наедине. Они прошли в небольшую комнату, расположенную в том же здании суда неподалеку от главного зала. Таких комнатушек там было множество. Это здание раньше принадлежало управлению по делам рабов. То ли благодаря иронии судьбы, то ли вследствие объективной необходимости, но контроль за рабами в Раниге до прихода Михаила был налажен лучше всего.
— Конечно, ты догадываешься, почему я хочу поговорить с тобой, — сказал король, усаживаясь и знаком предлагая сесть собеседнику.
— Из-за этого мальчика.
— Да. Но не только.
— Мальчик был ишибом, твое величество. Хотя это сложно заметить.
— Поэтому ты решил его оправдать?
— За кражу такого размера полагаются либо суровые телесные наказания, либо тюремное заключение и общественные работы. Так написано в законах твоего величества.
Король кивнул.
— Не считаю правильным применять подобные наказания к ишибу, — продолжил Цвинерт. — Особенно к ребенку-ишибу. Это может повредить его психику. Знаешь, твое величество, нет ничего хуже, чем сумасшедший ишиб. Помню несколько случаев, которые доказывали что сумасшедший ишиб — большие проблемы. Остальные-то ладно. Но не ишибы. Это опасно.
— Думаешь, нужно внести в законы уточнения?
— Да, твое величество. К ишибам следует применять другие наказания.
— Радеешь за благо государства? — без всякой иронии спросил король.
— Я же судья, твое величество. Долг требует.
— Как получилось, что ты стал судьей?
— Прежняя жизнь надоела, твое величество. Захотелось чего-то нового.
Первое впечатление о личности Кретента было неплохим. По крайней мере он представал рассудительным человеком. Но Михаилу было интересно, какие качества характера подвигли его на то, чтобы заниматься убийствами на профессиональной основе.
— Чем же ты делал перед тем, как стал судьей?
— Несколько лет до этого жил в Сцепре, твое величество. Ничего толком не делал.
— А раньше?
— Твое величество, мне не хотелось бы об этом говорить. Моя прошлая жизнь была насыщена событиями.
— Я знаю.
— Твое величество? — вежливо удивился судья.
— Ты был убийцей. Брал за это деньги. Тебя тогда звали Кретент.
Надо отдать должное собеседнику, выражение его лица нисколько не изменилось. Он просто взял небольшую паузу. Длиной в несколько секунд. Михаил представлял себе, что примерно происходит в голове у судьи. Как тот быстро перебирает варианты дальнейших действий. Вероятно, он рассматривал все: от возможности немедленного бегства до нападения на короля. Но это не было разумным. Хотя Кретент и обладал очень хорошим абом, но против разоблачителя у него не было никаких шансов, а черты имис в абе судьи отсутствовали. Нужно сказать прямо: будь они там, король ни за что бы не пошел на встречу с ним наедине.
— Твое величество совершенно прав, — наконец сказал судья. — Меня звали именно так.
Иногда бывает, что по одной фразе можно судить об интеллекте собеседника. Этот ответ Кретента подтверждал правило. С одной стороны, судья признал, что король прав. Но тут же уточнил, что это касается лишь имени. Кретент занял выжидательную позицию, самую правильную в этой ситуации. Михаил оценил ответ по достоинству.
— Мне хотелось бы знать, как получилось, что ты стал преступником, — произнес король. — С чего все началось?
Кретент снова задумчиво молчал некоторое время. Его можно было понять. Король предлагал ему возможно самому себе подписать смертный приговор.
— Я служил еще отцу твоего величества, — сказал он. — В королевской охране.
Михаил молчал. Это ему уже было известно.
— После того, как он умер, при странных, надо сказать, обстоятельствах, и после того, как прошел слух, что твое величество умер тоже, глава рода Раун предложил мне перейти к нему на службу. Я отказался.
— Почему?
— Они неприятные люди, твое величество. Все эти семьи…. Служить им можно, но создается впечатление, будто делаешь что-то плохое. Мне лично они никогда не нравились.
— И что было потом?
— Я хотел остаться в королевской охране, но король Миэльс сказал, что не нуждается больше в моих услугах, намекнув, что эта идея исходит от главы рода Раун Неарента. Почему-то тот имел большое влияние на прежнего короля. На следующий день я прилюдно назвал Неарента мерзавцем. А потом, примерно через неделю, двое ишибов попытались убить меня. Мне удалось справиться с ними. Они служили семейству Раун. После этого убийства я скрылся.
— Вступил в сговор с преступниками?
— Я чувствовал себя оскорбленным, твое величество. У меня была хорошая должность, меня все уважали, служил многие годы, не запятнав своей репутации. Поэтому очень хотел подобраться к Неаренту поближе.
— Даже так?
— Да, твое величество. Тот хорошо охранялся, да и сам был неплохим ишибом. Но я не тратил время зря. Учился. Всему, чему могли меня научить те, кто сделал убийства ремеслом.
— Они не очень-то хороши, — буркнул король.
— Потому что не ишибы. Но я-то ишиб! У меня все получалось лучше. В конце концов сумел достичь своей цели.
