Даниил Аксенов - Реформатор
Король решил почтить своим присутствием несколько заседаний. В Раниге были скорые суды, которые редко длились дольше часа и еще реже переносились на другие дни. Адвокатов и прокуроров не было, но существовала условная презумция невиновности. В уголовных делах присутствовал полицейский в качестве обвинителя и подсудимый в качестве собственного адвоката. Если обвиняемый мог оправдаться, честь ему и хвала. Если нет, то увы. Суд быстр на расправу.
Михаил сидел в большом зале на почетном месте рядом с тремя судьями. Он дал себе слово не вмешиваться в ход процессов, а лишь наблюдать. Конечно, он уже посещал подобные мероприятия в Парме, но тут дело упиралось в два фактора. Во-первых, столичные судебные процессы отличаются от провинциальных, а во-вторых, в центре судейской коллегии восседал нужный королю человек с короткой стрижкой и равнодушным лицом, на котором, несмотря на почти полное отсутствие мимики, выделялось несколько глубоких морщин. Кретент-Цвинерт. Ишиб и бывший наемный убийца. К такому стоило сначала приглядеться, а потом уже выступить с предложениями.
— Дело о краже денег на рынке у кузнеца Васселена! — объявил чиновник, следящий за порядком и соблюдением очереди, состоящей из желающих предстать перед судом. — Обвиняется Яаррент, сын торговца.
За спиной чиновника, одетого в добротный темно-синий камзол, стояли высокий и широкоплечий кузнец в простой куртке и стражник в доспехе, сжимающий руку какого-то оборванного мальчишки лет восьми. Ребенок выглядел как потрепанный воробышек.
На короля дело и его участники не произвели никакого впечатления. Он знаком поманил чиновника, и когда тот подошел, поинтересовался:
— А что, серьезных преступлений сегодня нет? Убийств, например.
— Нет, твое величество, — последовал ответ, — Остались не рассмотренными лишь две мелкие кражи и тяжба между соседями за клочок земли. У нас вообще убийства редко случаются.
— Ну ладно, продолжайте.
С некоторого времени сложилась традиция, что суды вел ишиб. Не дворянин и не простолюдин, входящие в тройку судей, а именно ишиб. Король не давал никаких специальных указаний по этому поводу, все возникло само собой. Ишиб, как правило, одновременно являлся и дворянином, поэтому его способности в сочетании с титулом в условиях сословного общества освободили для него место в центре и дали власть над ходом заседания. А эта власть значит немало.
Стражник потащил мальчишку в центр зала. Тот не упирался, а покорно ковылял, опустив голову.
Процедура, видимо, была уже отработана до мелочей. Ни стражник ни потерпевший не стали ничего объяснять. Вместо них взял слово судья-ишиб Цвинерт.
— О какой сумме речь? — спросил он.
«Хороший первый вопрос, — мысленно похвалил судью Михаил. — Если сумма очень мала, то можно сразу же всех отпускать по домам, не тратя время на дальнейшие разговоры».
— Две серебряных монеты, — ответил стражник.
Новые законы Ранига разделяли кражи на пять групп: очень мелкие, просто мелкие, средние, крупные и очень крупные. За каждую полагалось свое наказание. Две серебряных монеты относились к краже среднего размера. Следующие фразы судьи подтвердили то, что он законы знал и собирался им следовать:
— Это немало. Ты взял эти деньги, мальчик?
Стражник было дернул ребенка за руку, чтобы поторопить с ответом, но судья продолжил:
— Подумай хорошо, прежде чем сказать. За кражу такого размера положено наказание.
«Замечательно, он еще и добр, что ли? Подсказывает ребенку, чтобы тот отпирался. Только убийцы-добряка мне и не хватало. Или он ради меня старается? А если нет, то почему? Или тут так все заседания проходят?», — король был слегка озадачен. Мальчик действительно вызывал жалость. Было непонятно, чем торгует его отец, если ребенок ходит в обносках.
— Нет, ничего не брал, — тут же мотнул головой обвиняемый.
«Умный мальчик, далеко пойдет, — отметил король. — Если перестанет попадаться».
— Кто видел, как он крал деньги? — спросил судья.
— Я видел, господин, — поклонился кузнец. — Почти поймал его за руку, когда она была в моем кошеле, но он быстро отдернул ее и бросился бежать.
— Кто-нибудь еще видел, как он крал?
— Нет, — ответил стражник.
— Кто-нибудь еще видел, как он бежал?
— Да все видели, господин, — развел руками кузнец, словно пытаясь показать, как должно выглядеть слово «все». — Весь рынок!
— Как его поймали?
— Я поймал, господин судья, — отрапортовал стражник. — Кузнец Васселен кричал, что он вор. Я сразу же и поймал.
Как выяснилось, амулеты Террота были пригодны не только для сражений, но и для быстрой ловли мальчишек на рынке.
— Украденные деньги были с ним?
— Выбросил, когда бежал, господин судья, — сказал стражник. — Мы их нашли потом на земле.
«Молодец, — похвалил ребенка Михаил. — Если не ошибаюсь, сейчас судья к этому придерется».
Тот оправдал ожидания.
— Кто-нибудь видел, как он выбрасывал деньги?
— Так ясно же, господин, — недоуменно ответил кузнец. — Он украл, а потом выбросил.
— Ты видел эти деньги у него в руке?
— Нет. Кулак был сжат.
— Похоже, здесь все ясно, — подытожил судья. — Доказательств нет.
— Как нет, господин? — опешил кузнец. — Его рука была у меня в кошеле, а потом он побежал!
— Твоя рука была в кошеле, мальчик? — спросил Цвинерт.
— Рядом с ним, господин судья, — прошептал ребенок.
— Что значит рядом?
— Кошель господина кузнеца был так туго набит, что я подумал, как бы из него что-то не выпало, и поправил его. А когда господин кузнец начал кричать, то я испугался и побежал.
Цвинерт наклонился к судье-дворянину, который сидел справа от него, и что-то прошептал, потом к простолюдину, который сидел слева, и тоже что-то сказал ему, а затем огласил вердикт:
— Невиновен! Все свободны!
Кузнец лишь удивленно развел руками, а стражник философски пожал плечами — видимо, он уже привык к неожиданным решениям.
— Подождите, — король нарушил обещание не вмешиваться, данное себе. Но ситуация требовала вмешательства. Он неожиданно понял, почему судья пытался избавить подсудимого от наказания за такой проступок. — Мальчик, подойди сюда.
Стражник тут же подтолкнул ребенка в спину. Но тот, осмелев от осознания того, что его готовятся отпустить, сам пошел к странному человеку, сидящему неподалеку от судей.
— У твоего отца нет денег? — тихо спросил король, когда тот приблизился. — Чем он занимается?
— Торгует овощами, господин.
— Почему же не может тебя одеть нормально?
