Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
Все летит в карман плаща. Теперь обтереть руки об одежду мертвеца — и прочь из переулка, пока никто не заметил. Где она?
А, неважно!
— Ааша, домой!
Можно бы и прокатиться верхом на волке, но это уж перебор. Ааша тоже не железная.
* * *В это время Аэла тоже была занята. И тоже злилась. Рошер пришел в себя, но первой его реакцией стала вовсе не благодарность, о нет! Поняв где он и что происходит, 'спасаемый от печальной участи' обложил благотворительницу в три этажа с чердачком, не особо интересуясь ее титулом. Впрочем, Аэлу таким было не запугать и не смутить. Ругательства она выслушала с видом полнейшего безразличия и подала Рошеру стакан с водой.
— Промочишь горло? Может, дальше лучше будет? Раньше ты не позволял себе повторяться в одной и той же фразе. Даже гордился своим мастерством…
Ответом женщине был мрачный взгляд. Но воду Рошер‑таки выпил.
— Ну и какого… и …?
— Уже лучше. Пьянство плохо влияет на твои таланты.
— тебя вот не спросил!
— А хоть бы и спросил — хуже не станет.
— Без тебя уже стало. Так что тебе надо?
— Мне нужна твоя помощь.
Вот тут Рошер и расхохотался в голос.
— Аэла, ты рехнулась!? Помощь!? От меня!? Да ты посмотри на меня! Я же ничего не могу! Даже стакан налить… иногда!
— Вино хлебать меньше надо, вот и рука дрожать не будет, — Аэла не собиралась жалеть старого знакомого. Слишком хорошо она его знала.
Жили когда‑то на одной улице, только Аэле было на двенадцать лет меньше. Но Рошер все равно был кумиром девочки — и однажды Аэлена набралась смелости. Подошла и сообщила, что обязательно выйдет за него замуж — как вырастет.
Надо отдать парню должное — он не поднял малышку на смех, не поиздевался, а просто объяснил, что когда она будет взрослая, он уже будет старый. И называть его, наверное, будут уже дядюшка Рошер. Как‑то так это и рассосалось, но называла его Аэла только дядюшкой.
Потом многое произошло, обе семьи переехали, следы потерялись, но лет шесть назад Аэла увидела друга в городской страже.
Десятником Рошер был хорошим, людей берег, вот и получилось однажды, что арбалетный болт угодил ему в кость. Да так неудачно, что рука загноилась. Пришлось отнять ее, чтобы спасти пациенту жизнь.
Кое — какую пенсию Рошер себе выслужил, на крохотную комнатушку и вино хватало, а больше ему и не надо было. А вот Аэле он понадобился.
Очень.
И отступать женщина не собиралась.
Какое‑то время они оба молчали, но первым сдался Рошер.
— Ну и что тебе от меня надо? Не просто ж так ты меня сюда приволокла?
— Помоги мне, Рошер. Пожалуйста.
На лице мужчины появилась горькая усмешка.
— Чем? Аэлена, ты не видишь? Я — калека.
— И что?
— Ты надо мной издеваешься?
— Рошер, мне очень нужна помощь. И именно твоя.
— А муж?
— Он в отъезде. И… я не уверена, что меня не убьют до его приезда.
А вот это произвело впечатление на Рошера. Мужчина сел на кровати и впился взглядом в лайри.
— Что случилось, Аэлена?
— Ну…. меня уже раза четыре пытались убить.
— Так… Подробности?
Аэла вздохнула.
— Меня пытались убить, испугав мою лошадь, чтобы она понесла, хотели напустить порчу, нанимали убийц — два раза. Один раз они пришли в мой дом, второй раз меня пытались сбить каретой. И я не уверена, что это не повторится завтра или послезавтра.
— и что ты хочешь от меня?
— Рошер, найди того, кто это делает!
— Аэлена… Стража ведь ловит. Не ищет…
Роше не знал, как объяснить лучше. Но… когда дело касается темной магии — это проще. Там можно узнать в Храме. А вот когда убийцы… а как их ловят?! Обычно хватали кого получится, иногда выбивали признание под пыткой, но искать?
Как!?
Рошер просто не умел этого делать. Но Аэла сдаваться не собиралась.
— Я знаю. Но ты — умный. Ты знаешь все городское дно, ты можешь многих расспросить. А мне… Рошер, у меня нет выбора. Или ты хочешь увидеть мои похороны?
Вот этого мужчине не хотелось. Всплывали воспоминания о девочке, которая серьезно смотрит ему в глаза и протягивает одуванчик. 'Ты красивый. Когда вырасту, я хочу выйти за тебя замуж…'
— Аэлена, посмотри правде в глаза. Я сейчас ни на что не способен. Даже прижать кого‑нибудь к стене и допросить, даже проследить…
— о, с этим проблем не будет. Ты согласен помочь мне?
— А ты отвяжешься?
— Нет. Но ты можешь согласиться добровольно.
— Поганка! И всегда такой была.
Аэлла ответила улыбкой. И не стала говорить, что если бы Рошер сам не хотел уговориться, ничего бы у нее не вышло. Вообще ничего.
Она‑то помнила насколько может быть упрям этот невысокий мужчина — хуже всякого барана. Просто сейчас была возможность и попробовать себя в деле, и… да, вернуться! Но неофициально. Не считать же это все — всерьез?
Хотя убийца точно был…
В дверь поскреблись и вошла Тайяна. Усталая, растрепанная, испачканная в чем‑то непонятном.
— что с тобой?
— Со мной все в порядке. А вот о нашем общем знакомом такого не скажешь, — усмехнулась девушка.
— ты его…
Аэла побледнела. Только сейчас ей пришло в голову, что нархи — ро вообще‑то не люди. И у них своя логика, свои законы… может, она волчице приказала и та порвала горло ее обидчику?
Ой, мама…
— Да нет. Не я. Его еще до меня отравили.
Аэлена перевела дух.
— Как!?
— Как — не знаю, а вот чем — точно могу сказать. Дурная лоза, так это называют люди. Выжимка из плодов. Не знаю, куда ее подлили, но когда я поймала нашего 'наездника', он уже уходил тропой небесного леса.
— А сказать он ничего не успел?
Яна с чистой совестью помотала головой. Но и верно ведь — ничего. Что там — один слог. То ли слив, то ли слива, то ли что‑то сливали, то ли вообще Сливерн какой‑нибудь. Это в лучшем случае, а ведь мог и бредить…
— так, девушки, вы сейчас о ком говорите?
Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули — и нархи — ро уступила право рассказа лайри. Не на нее ж покушались!
Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помоогла схватить двоих убийц.
Как спасла Аэлу из‑под конских копыт. Как следила за мужчиной и как тот умер у нее на руках.
Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт.
— Аэлена, вы правы.
— В чем? — Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое — проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом вылезла, можно сказать.
— Это слишком женская месть. Тут бабская рука чувствуется. Яды, опять же…
