Стивен Эриксон - Сады Луны
Мага слова Скворца явно задели. Он поджал губы. Сержант вздохнул.
— Ладно. Пусть будет так. Запускай свистопляску. И затягивай эту чародейку по полной. Она нам понадобится, если Локон разорвёт цепи.
— А Жаль? — спросил Калам.
Скворец колебался. Он знал, какой вопрос скрывается за этим. Быстрый Бен был мозгом взвода, а Калам — убийцей. Оба его беспокоили, поскольку полностью отдавались этим своим дарованиям.
— Не трогай её, — наконец сказал он. — Пока что.
Калам и Быстрый Бен вздохнули и обменялись усмешками за спиной сержанта.
— Только не зарывайтесь, — сухо добавил Скворец.
Усмешки поблекли.
Взгляд сержанта снова вернулся к повозкам, которые въезжали в город. По дороге приближались двое всадников.
— Ладно, — сказал он. — По коням. Вон едет наш почётный эскорт.
Всадники были из его взвода — Скрипач и Жаль.
— Думаешь, прибыл новый капитан? — спросил Калам, забираясь в седло. Чалая кобыла выгнула шею и попыталась его укусить. Он зарычал в ответ. Вскоре давние спутники снова вернулись к привычному недоверию.
Скворец, не отводя глаз, усмехнулся.
— Может быть. Поехали к ним. А то, если кто-нибудь следит за нами со стены, могут возникнуть вопросы.
Его веселье быстро рассеялось. Они вправду только что изменили правила игры. И время было самое неподходящее. Он знал истинные масштабы их следующего задания, и в этом смысле знал куда больше, чем Быстрый Бен или Калам. Но усложнять всё ещё больше не было никакого смысла. Они и так скоро будут в курсе.
Рваная Снасть остановилась в полудюжине футов за спиной Высшего мага Тайшренна. Малазанские знамёна хлопали на ветру, а флагштоки скрипели над закопчённой башенкой, но здесь, под защитой стены, воздух был спокоен. На западе вздымались Морантские горы, протягивая искорёженную руку на север к Генабарису. Южный конец хребта срастался с Тахлинами, образуя зазубренную стену, которая тянулась на тысячу лиг на восток. Справа раскинулась поросшая пожелтевшей травой равнина Рхиви.
Тайшренн облокотился на мерлон, глядя, как въезжают в город повозки. Снизу доносились рёв волов и крики солдат. Высший маг уже несколько минут не шевелился и не говорил ни слова. Слева от него стоял небольшой деревянный столик. Его дубовая поверхность была изрезана глубоко прочерченными рунами. Тут и там на столешнице виднелись подозрительные тёмные пятна.
Плечи Рваной Снасти дрожали от напряжения. Встреча с Беллурданом потрясла её, и чародейка не была готова к тому, что должно было произойти.
— «Мостожоги», — пробормотал Высший маг.
Она удивлённо нахмурилась и подошла к стене, чтобы встать рядом с Тайшренном. Справа по склону холма — того самого холма, который она никогда не забудет, — спускалась группа солдат. Даже с такого расстояния она сразу опознала четверых: Быстрого Бена, Калама, Скворца и эту девушку, Жаль. Пятым был низенький, коренастый мужчина, в котором невозможно было не узнать сапёра.
— Вот как? — с деланым равнодушием сказала чародейка.
— Взвод Скворца. — Тайшренн перевёл на неё сосредоточенный взгляд. — Тот самый взвод, с которым ты говорила сразу после отхода Луны, — Высший маг улыбнулся, а потом похлопал Рваную Снасть по плечу. — Идём. Хочу, чтобы ты устроила Прочтение. Давай начнём. — Он подошёл к столику. — Нити Опоннов сплетаются в любопытный лабиринт, их влияние снова и снова сбивает меня с пути. — Он повернулся к стене спиной и присел в амбразуре, а потом поднял глаза. — Рваная Снасть, — твёрдо сказал он, — в делах Империи я — слуга Императрицы.
Рваная Снасть вспомнила спор после битвы. Ничего так и не разрешилось.
— В таком случае, мне, наверное, следует обратиться с жалобой к ней самой.
Тайшренн приподнял бровь.
— Буду считать это сарказмом.
— Правда?
Высший маг сухо ответил:
— Правда. И будь мне за это благодарна, женщина.
Рваная Снасть вытащила Колоду и прижала к животу, поглаживая пальцами верхнюю карту. Прохлада, чувство огромной тяжести и тьмы. Она положила Колоду в центре стола, а потом медленно и неуклюже опустилась на колени. И посмотрела в глаза Тайшренну.
— Начнём?
— Расскажи мне о Вертящейся Монете.
У Рваной Снасти перехватило дыхание — даже пошевелиться не могла.
— Первую карту, — приказал Тайшренн.
Натужно и со свистом она выпустила воздух из лёгких. Да будь он проклят, подумала чародейка. Отзвук смеха зазвенел в голове, и она поняла, что кто-то или что-то открыло дорогу. Кто-то из Взошедших тянулся к миру через неё, в его присутствии чувствовались прохлада и скрытая усмешка, почти озорство. Глаза закрылись сами собой, и чародейка потянулась за первой картой. Небрежно шлёпнула её справа от себя. Не открывая глаз, Рваная Снасть улыбнулась.
— Независимая карта: Держава, она же — Сфера. Правосудие и истинное зрение.
Вторую карту она бросила в левую часть поля.
— Дева, Высокий дом Смерти. Здесь — покрытая шрамами, с завязанными глазами и кровью на руках.
Еле слышно, словно из дальней дали, послышался стук конских копыт, всё ближе и ближе, вот уже прямо под ней, будто их поглотила земля. А потом звук снова раздался, но уже позади неё. Чародейка почувствовала, что кивает. Девушка.
— Кровь на её руках — чужая, преступленье — не её. Ткань на её глазах — мокра.
Она шлёпнула третью карту перед собой. Под закрытыми веками родился образ. Чародейка похолодела от страха.
— Убийца, Высокий дом Тени. Узел, граф бесконечных вервий, Покровитель убийц вошёл в эту игру. — На миг показалось, что она слышит вой Гончих. Чародейка положила руку на четвёртую карту и почувствовала волну узнавания, а затем что-то вроде приступа ложной скромности. — Опонны, голова Госпожи высоко, Господина — низко, — она вытащила карту и положила напротив Тайшренна.
«Вот твоя преграда. — Она слегка улыбнулась. — Побейся об неё, Высший маг. Госпожа смотрит на тебя с отвращением».
Рваная Снасть понимала, что в Тайшренне, как горячие угли, пылают вопросы, но он их не задаст. Слишком много силы стоит за этим откровением. Почувствовал ли он присутствие Взошедшего? Может быть, это его испугало.
— Монета, — услышала она собственный голос, — вертится, Высший маг. Лицо на ней видит многих, а может, горстку, и вот их карта, — она положила пятую карту рядом с Опоннами, край к краю. — Ещё одна независимая карта: Корона. Мудрость и справедливость, поскольку в прямой позиции. Вокруг неё стены прекрасного города, освещённого газовым пламенем, голубым и зелёным, — она помедлила. — Да, Даруджистан, последний из Вольных городов.
