Иван Суббота - Темный Эвери. Лич - 4
Я выругался. Валтасар побери эти Трущобы!
И дал команду на выход из игры. Тяжелый был день. Надо отдохнуть как следует.
Первой мыслью, посетившей меня на следующее утро, как только я появился в этом мире, оказалась та же, что была последней вчера вечером — демоны забери эти Трущобы! Зачем нужны эти Кварталы Нищих в городах? Без них было бы куда лучше!
Надо перебираться в Квартал Бедняков. Потом. Как‑нибудь. Не сейчас. Не сегодня. Сегодня у меня полно дел.
В первую очередь надо зайти на аукцион. Три дня, установленные мною для торгов, прошли и чудом доставшийся мне Эпический меч уже должны были выкупить. Интересно, сколько мне отвалили за него? По стартовой цене в десять миллионов золотых талеров его точно должны были взять, но я надеялся, что сумма будет больше. Может, даже на миллион. А то и на два.
Потом надо будет телепортироваться в Прайос, к гному — оружейнику. Мастер Вестри, наверное, уже выковал для меня мифриловые заготовки кинжалов. Заберу их и отдам чародею для установки модов. Куколке Барби отдам, если она разгадала секрет и сможет установить на Уникальную вещь всего один, но очень крутой мод. Должна разгадать, эта задача по зубам только чародеям из клана "Атлантида". Кстати, к Барби я сейчас и отправлюсь. Отсюда, из Трущоб, до рынка, на котором она промышляет, ближе, чем от Гильдии перевозчиков, возле которой у меня установлен маячок. Пешком пройду. Так я меньше времени на дорогу затрачу, а запах Трущоб… Перетерплю!
А как разберусь со своими Униками, отправлюсь в Храм Земли. Откладывать дальше посещение этого Храма нельзя. Чем выше уровень, тем ниже награда за выполненные квесты. Надо успеть получить задание от Верховного жреца Храма Земли и выполнить его до того, как я возьму сотый уровень. Так будет больше шансов получить Эпическую вещицу в награду. Хотя бы в одном из Храмов Четырех Стихий должны же мне дать Эпик? За квесты первосвященников этих храмов всегда давали роскошные награды, а уж если выполнить их до достижения сотого уровня, то награда должна быть не просто роскошной, а умопомрачительно роскошной! Мне пока с этим не очень везло, а я ведь уже выполнил задания трех Храмов Стихий. С другой стороны, ни одну из наград, доставшихся мне, нельзя признать недостойной. Но хочется Эпик. Столько лет мечтал о нем! Еще будучи Вальдом.
Я толкнул скрипнувшую дверь и вышел на улицу. Посмотрел по сторонам. Озадаченно почесал лысину. Куда идти я и не помню — что справа, что слева, везде одинаковые жалкие лачуги, а с какой стороны я пришел сюда, когда подбирал себе комнатушку, я уже успел позабыть. Надо доставать карту и по ней искать выход из этого лабиринта жалких трухлявых перекошенных строений.
Уже достав карту и держа ее в руках, я обратил внимание на ребенка, копошившегося в грязи напротив моей лачуги.
— Эй, малыш! Как отсюда выбраться? — спросил я мальчугана.
Ребенок поднял голову и, увидев меня, отпрянул, зацепился ногой за ногу и шлепнулся на задницу. С испугом уставился на меня. Точнее, уставилась. Это была девчонка. По чумазому лицу и исхудавшей фигуре, не разберешь, но пацаны платья не носят. А эта рванина на ребенке была именно платьем. Когда‑то.
— Не бойся! Я не трону тебя. Мне просто нужно узнать, в какой стороне центр города?
— А я и не боюсь! Я ничего не боюсь, — шмыгнула малявка, поняв, что я не представляю для нее никакой опасности, и вытерла перепачканным рукавом нос. — А город вон там!
Махнув рукой в один из концов улицы, она вновь склонилась над землей и принялась ковыряться в ней. Что она там ищет? Я пригляделся повнимательней. Похоже, выковыривает из грязи какие‑то семена. Кто‑то прошел и обронил горсть семян, а эта малышка их подбирает.
Я сотворил яблоко — большое, красное — и подошел к ней. Присел на корточки и протянул его девочке.
— На, держи!
Девчонка сначала недовольно посмотрела на меня — кто это тут отвлекает ее от важного занятия? Но увидев в моих руках яблоко, оцепенела, уставилась на него голодными глазами.
Потом она подняла голову и испуганно на меня посмотрела, покачала головой из стороны в сторону, сделала два шага назад и опять перевела взгляд на яблоко в моей руке. И вновь недоверчиво застыла. О боги, какая же она худая! Кожа и кости! Я, лич, и то краше выгляжу — у меня кое — где сохранилось немного мяса, пусть и сухого. Тоненькая прослойка между скелетом и кожей. А у этой малышки, похоже, на теле никогда мяса и не было вовсе. Да что же они творят, эти разработчики?
— Не бойся, — сказал я, с трудом сглотнув. — Это яблоко. Вкусное. Держи!
Не яблоко надо было сотворить, а обыкновенную краюху хлеба. Просто небольшой кусочек хлеба.
Малышка, опять отчаянно замахала головой, переводя голодный взгляд с яблока на меня, а потом испуганный с меня опять на яблоко. Она сделал еще несколько шагов назад, за что‑то зацепилась ногой и упала на попу. Не отводя взгляда от яблока в моей руке, она, упираясь ногами и руками в землю, пыталась отодвинуться от меня. Да что с ней такое?
— Ты что? Ты никогда не видела яблока? — удивился я.
В глазах что‑то защипало. Наверное, это от местного запаха. От амбре Трущоб у кого угодно глаза заслезятся.
— Видела, — сказала малышка, смотря голодными глазами на яблоко. — Мне Вил приносил однажды.
— Так чего же ты? Бери его и ешь. Вил это кто? Брат?
Она кивнула.
— А разве так можно? — спросила девочка, по — прежнему не отводя взгляда от яблока
— Как так?
— Когда сами дают яблоко?
Я сразу даже не сообразил, что ответить на это. Молча сидел на корточках напротив ребенка и смотрел на нее.
— Вил говорил, что сначала очень долго и хорошо просить на паперти и тогда дадут что‑нибудь поесть. Или денюшку. Медную. А могут и побить.
Проклятый запах! Глаза так и щиплет, заставляя их обильно слезиться…
— Я скоро вырасту и тоже пойду просить милостыню, — похвасталась девочка. — А то Вилу одному тяжело. Вил говорит, что у Храма Виты мне место выделят. У Храма Виты всегда хорошо подают. Вил говорил.
Я опять сглотнул, хотя в горле было сухо.
— Тебя как зовут, малышка?
— Елена.
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. А потом открыл их и посмотрел ее свойства. Человек. Нищенка. Восьмой уровень.
И все. Больше никакой информации не было.
Взяв тонкую ручку маленькой Елены, я вложил в ее ладонь яблоко. Подумал, что слишком оно большое, такое ей надо держать двумя руками.
Елена так и поступила. Прижала яблоко к груди двумя руками и, подняв голову и посмотрев мне в глаза, спросила:
— А можно я поделюсь им с Вилом?
И не дожидаясь моего ответа, быстро — быстро затараторила, словно боясь, что я не разрешу ей:
