Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
— Да, — отвлек меня от гастрономических мыслей Эран.
— Нет, — дожевав, ответила я, даже не взглянув на воина.
Услышала, как он хмыкнул. А затем спросил:
— Неужели не скучаешь по маме?
Подленький вопрос. Резко вскинув голову, пристально посмотрела на воина. Он с усмешкой пояснил:
— Шейсы формируют очень сильную привязанность дочерей к матерям, Кира.
И вроде бы только слова, но взгляд слишком внимательный, немигающий, пристальный.
— Нет, — уверенно повторила я. — Ввязываться в обязательства, о которых мне ничего не известно, я не собираюсь.
Кивнул и мягко, обманчиво мягко сообщил:
— Я могу рассказать.
Бросив вилку и вообще идею доесть салат, он, кстати, невкусный, я снова скрестила руки на груди, прямо посмотрела на Эрана и начала допрос:
— Так я сейчас наложница?
Улыбаться перестал, кивнул.
— А почему меня так никто не называет? — Вопрос в лоб, прямой и со смыслом.
Усмехнулся. Ответил:
— Мне бы хотелось взглянуть на того, кто рискнет.
Даже так. Мне от его слов почему-то стало очень приятно, но в то же время:
— А как же незыблемые традиции Иристана? — ехидно так интересуюсь.
Воин улыбнулся. Просто улыбнулся и ничего не ответил.
— То есть там, где традиции тебе не по нраву, о них забывают? — догадалась я.
— Примерно так, — согласился Эран.
— А знаешь, — вот не смогла промолчать, — во дворце отца ко мне относились с нескрываемым презрением.
— Во дворце отца ты была одной из дочерей, здесь — сердце повелителя, разница существенна, согласись.
Бросив на него откровенно недоверчивый взгляд, я невольно задумалась и так же задумчиво произнесла:
— Сердце повелителя — звучит пафосно.
— Пафос теряется на фоне правды, — холодно произнес Эран.
Вновь недоверчиво посмотрела на него и все же решилась спросить:
— В каком смысле «правды»?
— В прямом, — последовал непробиваемо спокойный ответ. — И в сравнении с этой правдой традиции меркнут, Киран.
О странностях ситуации я решила промолчать. Просто вспомнила, как передо мной склонялись воины из Аэ, с каким уважением относились женщины. Странно это. Очень. Все странно. Непонятно.
Внезапно Эран резким движением приложил два пальца к шее. Что-то выслушал, вероятно, что-то ответил. Едва убрал руку, направил прямой пристальный взгляд на меня.
— Плохие новости? — безразличная к его трудностям, предположила я.
— Раздражающие, — уклончиво ответил воин.
Глаза его между тем сузились сильнее, и я себя словно под рентгеном ощутила. Но взгляд не отвела. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем распахнулась дверь. Я вздрогнула и повернулась, отметив, что Эран не отреагировал, продолжая рассматривать меня.
А вот я совершенно забыла о его присутствии, едва увидела вошедшую — девушка в черной одежде растерянно остановилась, вглядываясь в меня, и шепотом спросила:
— Где я?
Спасенную вчера эйтну я узнала сразу и в то же время не узнала. Ее лицо было бледным, под неожиданно голубыми глазами залегли тени, весь вид казался изможденным, губы посиневшие, и на ногах она едва держалась. И не удержалась бы, не помоги ей тот самый врач, с которым мне также довелось вчера познакомиться. Именно светловолосый тар мне и сообщил:
— Полная амнезия, у нее паника и… простите.
От звука его голоса вздрогнули и я, и эйтна. А затем тар резким движением приложил два пальца к шее. Я стремительно обернулась и засекла, как повелитель Иристана убирает собственную ладонь от шеи. То есть Эран ему что-то сказал, но так, чтобы я не слышала. И, судя по спокойному взгляду на меня, воин считал себя вправе так поступать.
— Извините, — пожилой тар осторожно взял потрясенную девушку за руку, — принцесса Киран, мы будем ожидать вас в лаборатории.
С этими словами воин Аэ вышел и увел эйтну с собой.
А я вновь посмотрела на Эрана. Повелитель Иристана не сводил глаз с меня.
— И что именно ты не дал этому тару мне сказать? — начиная откровенно злиться, спросила я.
Воин медленно поднялся, затем перегнулся через стол, упершись в него сильными руками, и произнес:
— Киран МакВаррас, старшая дочь воина Агарна, наследница крови Аэрд, ты принимаешь дар моей жизни?
Я медленно поднялась и, тоже упираясь руками в стол, подалась к Эрану, так что теперь мы носами друг друга чуть не задевали, чтобы ему в лицо прошипеть:
— Эран Дард Аэ, повелитель Иристана и глава какого-то там Аэ, я никакой дар жизни от тебя не приму, я тебе эту самую жизнь сейчас испорчу, гарантированно!
Улыбнулся, продолжая пристально на меня смотреть, и так же с улыбкой спросил:
— Угрожаешь?
— Предупреждаю, Эран, — холодно ответила я.
Мне надоели эти игры. Наверное, перепуганная эйтна стала последней каплей. Мог бы и дать с ней поговорить. Или с таром. Или хоть бы сам все объяснил.
Словно услышав мои мысли, Эран кивнул, а после чуть-чуть наклонил голову вправо, и теперь его губы были в миллиметре от моих, а потому каждое сказанное слово я не только услышала — ощутила.
— Киран, — легкая усмешка, — или ты принимаешь дар моей жизни, или никогда, я подчеркиваю, никогда, не выйдешь из этого дома.
Меня передернуло — такой уверенности в своих словах не было даже у отца. Вспомнила ту энергетическую решетку, что отсекла от меня тень шейса. И пришлось признать — Эран серьезный противник. Хуже того — он отлично знает, на что я способна, и недооценивать не будет. Но с другой стороны… Я отстранилась, немного, только чтобы взглянуть в его глаза. И хватило взгляда, дабы понять — это я злюсь и отстаиваю свои интересы, находясь в здравой памяти и холодном рассудке, с воином все иначе — взгляд помутневший, зрачки расширены, дыхание неровное, как бы он ни пытался это скрыть. И если у меня наваждение прошло и гормоны бунтов с революциями не устраивают, то с Эраном все совсем наоборот — его пламя вновь только разгорается.
Закрыла глаза, чтобы не улыбнуться в самый неподходящий момент, а после подалась вперед и нежно, едва-едва, прикоснулась к его губам.
Тихий, едва слышный стон сдал воина по полной программе!
Не скрывая коварной улыбки, я вновь села на стул, победно-торжествующе глядя на временно невменяемого Эрана. Мне нравилось! Все нравилось — ситуация, ощущение победы, осознание в некотором роде даже власти над воином. И вот я сижу вся такая довольная, а он стоит, глаза сужены, крылья носа дергаются от тяжелого дыхания, сквозь стиснутые зубы прорывается глухое рычание.
Но, справившись с собой, повелитель Иристана оформил рык в связную речь, выдав:
