Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
— Значит, жалеешь? — тихо спросил Эран.
— А ты нет? — прямо спросила я, глядя на повелителя Иристана.
И услышала непробиваемо честное:
— Нет.
Не поверила. Несколько секунд смотрела на воина, а потом не сдержалась:
— Нас подставили. Обоих. Тени знали, что в тот день ты находился в Шоданаре, и мое влечение к тебе было спровоцировано. Нас подставили, Эран, подставили!
Меня остановил его внимательный взгляд. Внимательный, спокойный, чуть насмешливый. И когда я замолчала, повелитель с улыбкой поинтересовался:
— Ты знаешь, что твое рождение обернулось крушением всех надежд твоей матери?
Я промолчала. Эран нет, он задал издевательский вопрос:
— Жалеешь?
Замерла, недоуменно глядя на воина, а он продолжил:
— Уверен, с момента твоего рождения и Киара МакЭдл не жалела ни секунды. Не правда ли?
Мне нечего было сказать на это.
Эран продолжил:
— Да, подставили. Да, заставили включиться в игру по навязанным правилам. Но жалею ли я? — Усмешка и уверенное: — Нет. Я получил дар. Бесценный и неожиданный. Я получил тебя, Киран. Я обрел то, за что готов сражаться до последнего вздоха и никогда никому не отдам. Ты мое сердце. Ты моя единственная. Ты — мой подарок богов, полученный вопреки всем интригам шейсов.
Молча уставилась в салат. Единственное, что я испытывала при осмыслении всей ситуации, — злость на шейсов и эйтн. Хорошего в случившемся не видела ровно с того момента, как у меня напрочь прошло все влечение к Эрану.
— Киран, — обманчиво мягко позвал повелитель Иристана, — тень, с которой ты общалась, принадлежала Нрого?
Взяв вилку, вновь начала ковырять салат и честно ответила:
— Тень эйтновская там тоже присутствовала.
Эран кивнул и поставил в известность:
— Больше не появится.
Бросив вилку, я откинулась на спинку стула, сложила руки на груди, ногу на ногу закинула. Мастер Илмер сказал бы, что меня слишком легко сейчас прочитать по жестам, но как-то не получалось сидеть расслабленно, учитывая, о чем я собиралась спросить:
— Значит, как ограждать девушек от теней и мутации вы знали, да?
— Нет.
Ответ прозвучал спокойно, и самое главное — если ответил, значит, не врет.
— Не знали? — Я откровенно удивилась.
Эран молча прикоснулся к запястью левой руки — в тот же миг свет скользнул по его пальцам и образовал трехмерный экран. А затем на экране показалась я, идущая с Икасом и разговаривающая с шейсом. Слова, мои взгляды на тень, моя реакция на его заявления, мой откровенный ужас, а ведь вчера мне было до крайности жутко при мысли, что я буду спать, а это… влезет. Затем картинка изменилась. То есть прокручивалась все та же, но изменилась сама концепция — рядом с изображением появились символы, отслеживался мой взгляд, угол зрения, конкретно место, на которое я смотрела, ведь тень там не отображалась. А дальше начался подбор к изображению фильтров с разными, совершенно невероятными по виду, пространственно-частотными характеристиками. И на восьмом фильтре в кадре появилась собственно тень. Четко. Правда, выглядела она бело-серой субстанцией, в то время как я ее видела черной, но факт оставался фактом — воины вычислили тень.
— Раньше у нас не было таких данных, — пояснил мне Эран. — Ты единственная, кто вот так открыто разговаривал с остатками шейса. Несколько часов потребовалось, чтобы выявить энергетическую сущность данной аномалии и рассчитать блокирующее излучение.
— Все так просто? — спросила я.
Хотя отчетливо видела — просто не было. На экране проскальзывали расчеты и формулы, в которых я понимала от силы два процента. А то и один. Работа была проделана колоссальная, а учитывая сжатые сроки…
— Спасибо, — тихо прошептала я, не глядя на Эрана.
Потому что уже поняла, почему он это сделал — видел мой страх прошлой ночью. И сделал все, чтобы спать я больше не боялась.
— Не за что, — ответил повелитель Иристана.
А затем так же спокойно, с непробиваемой уверенностью добавил:
— Отсечение тени блокировало и мутационные процессы. Пока на время. Но мы уже начали проводить исследования, есть первые результаты.
Вот после этих слов я все же взглянула на Эрана и прямо спросила:
— Вы что, взялись проводить опыты на тех девочках, которых я спасла?
Усмехнулся, укоризненно так, а затем спросил:
— Зачем они мне? У меня теперь в полном распоряжении семнадцать полностью прошедших стадию мутации. Есть на ком… эксперименты ставить.
Произнесено было жестко. До крайности жестко. Мне даже жутковато стало. И тут же вспомнились слова левого про разрушенный храм.
— Эран, — пристально смотрю на него, — ты правда главный храм разнес?
Несколько минут воин не отвечал. Но так как я продолжала вопросительно смотреть, резко выдохнул и отчеканил:
— Эйтны — основа существования тар-энов. Естественно, едва возникнет угроза существования эйтн, Иристан может ожидать гражданская война. Это понимают все. Эйтны стремятся к захвату власти на планете, для чего неоднократно пытались использовать тар-энов, как, например, твоего отца. Нам, правящим, это также известно. Удручает лишь одно — бросая вызов мне, эйтны не осознали последствий.
Невольно улыбнулась. В чем-то мы с Эраном оказались очень похожи. Даже как-то слишком. Но думать об этом не хотелось, я спросила о другом:
— Как вы допустили появление тар-энов?
Повелитель Иристана вопросительно вскинул бровь. Я пояснила:
— Вы тары, они тар-эны, симбионты, я правильно поняла? И существуют благодаря эйтнам, да?
Эран глянул в окно, после на дверь, затем уже на меня и нехотя произнес:
— Не моя ошибка.
Ключевое слово «ошибка». Я кивнула и решила больше ни о чем не спрашивать. Спросил он:
— Ты принимаешь мои условия?
— Насчет дара жизни? — задумчиво переспросила, вновь пытаясь продолжить есть салат.
Есть не хотелось. Точнее, хотелось, но мяса или чего-то жареного, острого, вредного. С маслом, сыром… мясом. Можно сырым. Но одно воспоминание о чанах с белковым содержимым, и я вновь жую салат, упорно и решительно.
— Да, — отвлек меня от гастрономических мыслей Эран.
— Нет, — дожевав, ответила я, даже не взглянув на воина.
Услышала, как он хмыкнул. А затем спросил:
— Неужели не скучаешь по маме?
Подленький вопрос. Резко вскинув голову, пристально посмотрела на воина. Он с усмешкой пояснил:
— Шейсы формируют очень сильную привязанность дочерей к матерям, Кира.
И вроде бы только слова, но взгляд слишком внимательный, немигающий, пристальный.
— Нет, — уверенно повторила я. — Ввязываться в обязательства, о которых мне ничего не известно, я не собираюсь.
