Антон Лисицын - Закат эпохи. Темный охотник
— Уважаемый, а что это у вас за чудный шлем на пугале?
— Дык, это от пра-пра-пра и еще пять раз пра-деда достался, эт какого-то зеленого.
— Зеленого?
— Гоблина, чтоб им чихалось…
— А не продадите мне его?
— Так он на тебя маловат-то, будет, — смеясь, отвечает мужик.
— Да я так на память…
— А забирай так, мне он все равно не нужен…
В дом кузнеца возвращаюсь затемно. Объевшийся и слегка опьяневший от выпитого и лишних разговоров. С хозяином общаться нет сил. Спать и только спать. На сегодня достаточно.
Следующий день решаю заняться собой и ждать возвращения «блудного сына».
— Лис, пастушонок видел старосту, он скоро будет здесь! — с порога завопил кузнец.
— Зачем же так орать, глухих здесь нет, — зашипел я, отодвинув тарелку с кашей, — иди, предупреди людей, чтобы из домов пока не высовывались.
— Хорошо, — кивает он и выбегает из дома.
«Вот сейчас и будут расставлены все точки над „ё“. Наконец-то…».
Поправляю ножны с мечом, набрасываю капюшон и выхожу из дома.
— Ты староста? — обращаюсь к невысокому, полному мужчине в расцвете лет, слезающему с лошади.
— Да, — гордо заявляет он, — а кто ты такой?
— Лис, полноправный темный охотник, — и над перстнем в который раз вспыхивает стилизованная голова лиса. — Я уничтожил вашего Зверя.
— Я могу увидеть его труп? — уточняет староста.
— Можете, но сначала ответишь мне, где охотник, за которым ты поехал в город?
— Я не смог ни одного найти, — заламывая руки, поясняет он, — а где же труп Зверя?
«Хорошо держится плут, сама невинность. Не знал бы предысторию…».
— В ваших фантазиях, — резко отвечаю ему, — травник все рассказал.
Глазки старосты испуганно забегали, он начинает озираться по сторонам.
— Что он рассказал? Врёт он все! — начал протестовать староста. — Я ни о чем таком не ведаю!
— Раньше надо было думать…
Староста пытается вскочить в седло, но порыв ветра сбивает его с ног.
— Повторяю вопрос: зачем ты все это придумал?
— У вас нет ничего и ты не сможешь доказать ни деревенским, ни барону! — закричал он.
— Мне доказательства и не нужны, — язвительно усмехаясь, добавляю, — я не судья и не палач.
— Тогда пшёл вон из моей деревни! — обретая прежнюю уверенность, заявляет староста.
— Я уйду, — легко соглашаюсь с ним, — но деревенские забьют тебя. Твое семейство пустят на утеху. Пожалей хотя бы их.
«Самому противно от таких слов, но ждать лень пока он чистосердечно признается. Да и это самый реалистичный вариант развития событий…».
Разворачиваюсь и начинаю уходить.
— Стой! Я все расскажу! — истерично закричал он.
— Слушаю, не тяни, — равнодушно отвечаю.
— Я сделал это, чтобы все слушались меня безоговорочно, да и золото…
— Ясно, — перебиваю его, — золото и власть, власть и золото, ничего нового.
— Да! Я хочу этого!
«Банальное желание обыденного человека, ничто не ново и в этом мире».
— Хар, ты все слышал? — не оборачиваясь, спрашиваю.
— Да, — заверяет кузнец, поднимаясь из-за плетня.
— Тогда зови людей, пусть сами его слушают…
Люди собрались быстро. Признание старосты взбудоражило толпу. Гнев рвался наружу. Я понимаю, надо вмешаться пока не поздно, а то наломают дров.
— Люди! Давайте останемся людьми! У нас есть законы, по ним мы жили и живем! Так?
— Да. Твоя правда. Точно, — послышались голоса из толпы.
— Так отвезите его в город! А семью его не трогайте, они тут ни причем. Пусть свершится справедливый суд. Кары ему не избежать.
Люди начали согласно кивать, перешептываться и расходиться по домам.
— Хар, — обращаюсь я к нему, — я сделал все что мог. Пора в дорогу. Прощай.
— Если будешь в здешних краях, знай, ты всегда желанный гость в моем доме.
— Благодарю, удачи и тебе.
— Пусть хранят тебя Боги…
