Ольга Онойко - Пейзаж на заданную тему
— Время запускать? — спросила она.
— Не надо. И так видно. Неплохо. Четко, аккуратно. Но — стандарт.
— Извините.
— За что?
Аннаэр, не ответив, свернула модель. Ящер посмотрел на нее, прищурившись.
— Аня, я тебя не узнаю, — сказал он. — Что с тобой?
Аннаэр вздохнула.
— Эрик Юрьевич! — спокойно и внятно произнесла она. — У меня умерла мама.
— Давно? — мгновенно спросил Лаунхоффер.
— Вчера днем.
Собственно, это не было неожиданностью. Аннаэр была поздним ребенком, мать, отчаявшись выйти замуж, в сорок лет родила ее и воспитывала одна. Год назад у нее случился инсульт, она не вставала, не говорила и не всегда узнавала дочь. Аннаэр измучилась, бегая по врачам, все деньги, которые она только могла достать, уходили на новейшие лекарства, такие же бессмысленные, как и аспирин. «Тяжелый случай», — говорили светила, покачивая головами, лысыми и седыми, — «Готовьтесь к худшему».
Аннаэр готовилась. Но все равно эта потеря была самой чудовищной из возможных. Исчезни Вселенная, она не была бы огорчена сильнее.
— Где она?
— Дома. Вечером увезут.
— Дай лапу, — неожиданно ласково сказал Лаунхоффер.
Аннаэр протянула руку, не понимая, с чего бы это Ящеру быть таким чувствительным. Тот усадил ее в кресло, обнял ее кисть холодными ладонями и внимательно поглядел в лицо своими глазами-стекляшками. Никакого облегчения Аннаэр не почувствовала, было непонятно, зачем он вообще это делает. Мысли и эмоции Мезозойского Ящера были человеческими в еще меньшей степени, чем у его вымерших холоднокровных тезок. Девушка только машинально отметила, что территория, подконтрольная Лаунхофферу, теперь составляет в радиусе не три километра, как это было год назад, а шестьдесят пять…
— Иди домой, — сказал Ящер, — зачет я тебе поставлю.
Она безропотно поднялась и вышла из аудитории.
Шел дождь. Она прошла мимо остановки, забыв о существовании автобуса. Зонта она с собой не захватила. Ветер бросал влажные волосы ей в лицо, они пахли тиной и почему-то лавандой. Улица медленно текла сквозь нее, она видела, как в ложбинках и выбоинах на асфальте рождаются лужи.
Час или два спустя дождь кончился. Она стояла рядом с домом, под собственными окнами, на берегу огромной лужи, преграждавшей путь к подъезду. Обойти лужу не составляло труда, но после этого надо было миновать подъезд, подняться по лестнице и войти в квартиру, где покоилось неизмеримое горе.
Аннаэр смотрела в серое зеркало лужи. Обрывки белых облаков висели в небе, среди них метались черные птицы. Их крики гремели в ржавых жестяных крышах. Она вспомнила физический план одной из своих моделей. Слежавшаяся земля, бесконечные плоские равнины и мелкие звезды в черном небе. Там были очень изящные законы физики и химии, но почему-то сейчас Аннаэр думала о физплане. Там жили люди. Она никогда не работала отдельно над формами жизни, поэтому сделала их копиями настоящих людей. Они строили землянки, ели диких кошек, женились, пели… Она долго следила за их развитием, но цивилизация не дала взлета. Слишком тяжелые условия. Они так и не узнали о том, какую стильную физику придумала Аннаэр. «Никогда больше не буду делать некрасивые миры», — подумала она. — «Если вообще буду еще что-то делать…»
Над ее головой раздался звук распахивающейся рамы.
— Аня! — закричала мать, живая и здоровая мать, высунувшись из окна. — Что ты стоишь, обойди ее по краешку! Давай скорей, обед стынет! Зачет-то сдала?
Аннаэр не ответила. Чуть помедлив, сплела из солнечных лучей золотой мост и перекинула его через лужу. Только когда она входила в подъезд, темный и пропахший кошками, ей пришла в голову мысль, что Ящер, в сущности, хороший человек.
29.06.2002
