Mona Lisas Nemo - Полнолуние
Илона провела рукой по бумагам лежащим на столе. Каждый месяц она выбирала одного из новеньких и расспрашивала того о Внешнем мире и его жизни до замка. А узнав всё необходимое, оставляла.
Раздался стук в дверь.
В комнату вошла Сирина.
— Ты опять не осталась на вторую часть церемонии, — сказала она. — Поговори отцом, он мудр и сможет развеять любые сомнения. И ещё, хоть церемония принятия окончена, сегодня вечером господин решил провести дополнительное собрание.
— Зачем?
— На этот раз он хочет сам полностью классифицировать новеньких, а то они вечно путаются, — Сирина улыбнулась Илоне, — не всех же нужно приковывать, некоторых достаточно просто запереть.
— Неужели снова собираться необходимо всем?
— Нет, но я думаю, прийти ты захочешь. Сможешь расспросить какого-нибудь новенького о Внешнем мире.
— Может быть, я ещё не решила.
— Советую прийти, это будет интересно. Лучше узнаешь своих новых братьев и сестёр, Вероника…
— Не надо, сейчас я не особо интересуюсь нашим совершенством. Конечно же, она там будет.
Сирина окинула Илону внимательным взглядом. Губы тронула ободряющая улыбка.
— Значит, ты будешь? — Мягко спросили та.
— Да, наверно, — ответила ей Илона.
— Ну что ж, иди хотя бы ради того чтобы узнать что-нибудь новое о дальних горизонтах. Никогда не угадаешь, где найдёшь.
— Хорошо, я буду.
Илона закрыла глаза и представила себе небо. В мыслях облака стали плыть всё быстрее и быстрее, небосвод помрачнел, грянул гром и Илона резко открыла глаза.
Жизнь тянулась от полнолуния к полнолунию и с этим ничего нельзя поделать.
Стоя посреди комнаты Евгений окинул придирчивым взглядом чемодан. Он толком то и собраться не успел. И угораздило же согласиться поехать сюда, когда там! ещё оставалось столько незаконченных дел.
— Впредь стоит быть осмотрительнее, — сказал он себе.
Евгений застегнул рубашку на последнюю пуговицу, всё-таки тут чертовски холодно. Подошёл к окну и отодвинул тяжёлую бордовую штору. Кругом один лес, бледное зимнее солнце, под ним залежи снега. Одна старая гарпия резко подлетела к окну и дико зашипела, стуча крыльями по поверхности стекла. Не ожидавший этого Евгений отшатнулся в сторону. В городах подобные твари не водились и жили исключительно в лесах, да и то не в каждом. Сам он совершенно не привык к их выходкам.
С предвкушением Евгений поднял руку. Заглянув в его глаза и увидев там странный блеск, гарпия с криком бросилась прочь. Он с досадой опустил руку.
— Нет, нельзя, — пришлось напомнить себе. — В любом случае месяц можно потерпеть.
День начался бы довольно сносно, если б не этот жуткий холод. И как они вообще тут живут! Зато есть камин, это давало надежду что удастся согреться. Прискорбно, было весьма прискорбно торчать здесь в то время, как другие изучали недавно найденные письмена. А ещё один из наставников посоветовал захватить свитер, "ведь в замке прохладно". Прохладно! Да у него зуб на зуб не попадал, одним свитером тут не отделаешься.
Потом ещё раз осмотрел комнату: мебель из красного дерева, местами, инкрустированная сплетением листьев. В ванной комнате круглая ванна, где горячая вода постоянно сменялась благодаря подземным источникам. Внимание его привлекли картины.
Он натянул широкий светлый свитер — теплее не стало — и развёл огонь в камине. Остановился смотря на разгорающееся пламя. Если в мире что-то и заслуживало внимания — так это огонь.
Сегодня утором ему с трудом удалось покинуть главную залу замка. После ухода господина многие тут же окружили новичков. Каждому не терпелось узнать что-нибудь интересное. Пришлось довольно долго уклоняться от вопросов. И как потом выяснилось, такое знакомство с новичками называется "второй частью церемонии". Многовато мохнатых для одного места, но хоть не уличные.
Их банды существовали в каждом городе, где только были ночные клубы и оружие. Эти собаки-переростки всегда ходили нашпигованные железом до зубов, на случай встречи с чужим братством.
Некоторые кланы уличных обитали в канализациях, сточных трубах или обосновывались в заброшенных сплетениях ходов под станциями метро. Таких называли бродягами. Встреча с бродягой шансов не оставляла. Те как каждый приличный оборотень шейные артерии не перекусывали, а в приступе любви к прекрасному разрывали жертву, затаскивая её в какой-нибудь тёмный угол, где вопи хоть во всю глотку — уже не поможет.
Евгению уже раз приходилось наблюдать потасовку, которую устроили между собой уличные оборотни на станции метро. Тогда свидетелям выслушавшие их стражи порядка посоветовали перестать принимать наркотики, и списали на массовый психоз. Оборотни же тем временем потихоньку скрылись, поцарапанные, местами подбитые и с огромными синячищами. А уж крови с них натекло.
Некоторое время обдумывая план дальнейших действий Евгений пролежал на кровати. Спустя пол часа он услышал стук в дверь и, поднявшись, впустил посетителя. Вошедшая русоволосая женщина улыбнулась молодому человеку.
— Доброй тебе луны. Моё имя Сирина, — не преминула представиться она, — поскольку ты только прибыл в замок и не знаешь, что и когда здесь происходит — то я решила зайти и сказать, завтрак через пол часа. Смотри не опоздай, ведь это очень невежливо.
— Спасибо, — ответил Евгений.
— Ты не хочешь представиться? Уверенна у тебя есть имя. Мне даже кажется оно красивое.
Евгений улыбнулся.
— Вы правы, — сказал он, — у меня есть имя.
— Вот и замечательно, а то уж я подумала самой придётся как-нибудь тебя назвать. Только представь, каждому живущему здесь оборотню подбирать имя, никакого свободного времени!
— Евгений, — представился он.
— Умничка. Через пол часа просто иди, куда идут все и не заблудишься.
Сирина ещё раз предупредила не опаздывать и вышла из комнаты, закрыв за собой двери. А Евгений покосился на золотистый ключ, торчащий в замочной скважине.
Большие настенные часы пробили девять утра призывая всех к завтраку. Немного поколебавшись Илона передумала, её отсутствие воспримут как оскорбление новеньким. Подобное отцу всегда не нравилось.
Выйдя в коридор она дошла до ступеней. Спустилась вниз и миновав несколько переходов оказалась в зале лишь немного уступающей в размерах главной. Впереди стояли столы, расположенные напротив друг друга одними цельными рядами и ещё один ряд, соединяющий их напротив входа. Обитые бардовой тканью стулья были уже заняты все как один.
За столом напротив входа сидел господин. Возле него вся семья, а затем уже другие оборотни. Илона села на своё место возле матери. Еду только подали: всё выглядело вполне прилично, за исключением каши подозрительного цвета, которая могла оказаться неудавшейся овсянкой. Пахло горячим хлебом. От выставленных блюд шёл пар. Никто не начинал есть, прежде чем это сделает Джон Грэйтон. Он взял в руки нож с вилкой и, искусно орудуя ими, положил в рот первый кусочек, игнорируя серую кашу. Сидевшие вокруг не двигались. Господин сделал плавный жест рукой, как бы приглашая остальных к трапезе и завтрак начался. Сразу же зала наполнилась множеством голосов, смехом и гомоном. Даже некоторые новенькие умудрялись веселиться. Илона окинула мрачным взглядом залу и, взяв в руки столовые приборы, попыталась отогнать от себя невесёлые мысли. И как только можно радоваться, находясь в этих стенах?
