Екатерина Горбунова - Попутный ветер
— Умываться там, — Олаф приоткрыл дверь в смежное помещение. — На полках найдёте все необходимое и смену одежды. Платье оставьте в тазу, мыльники о нём позаботятся.
Летта поблагодарила и ушла. Юноша же, ненадолго отлучившись из дома, чтобы передать сообщение об обнаруженной неверной карте в центральную контору путешествий по Империи, вернулся и принялся накрывать на стол. Щедро нарезал пышного хлеба, поставил разварившуюся с ночи кашу. Вытащил миску варенья из межининки, хорошо уродившейся в этом сезоне. И налил густого, затянутого розоватой жирной пенкой воловка. Гости у Олафа были редко, но посуды — любой расцветки и качества — ждущей своего часа в большом шкафу, хватило бы и на большую шумную компанию. Юноша выбрал тарелки понаряднее и побогаче. Хотелось порадовать незадачливую путешественницу хотя бы такой малостью.
Девушка появилась в тот момент, когда Олаф раскладывал приборы. Влажные волосы она собрала в хвост на затылке. Несвежее дорожное платье сменила на то, что приблизительно подошло по размеру: свободного кроя рубаху и немного волочащиеся по полу штаны. В этой одежде она казалась совсем юной и беззащитной, потерявшейся в своём незадавшемся путешествии. Летта медленно присела на край ближайшего к ней стула. Чистая вода помогла зародышу решения вырасти до вполне опознаваемых размеров.
— Я отправил ветрограмму в контору, которой вы воспользовались, — оповестил юноша. — По общему регламенту мы получим ответ в течение трёх дней.
— Как ваше имя? — путешественница подняла на него глаза, цвета болотного мха, поддёрнутого инеем, как стало видно при ярком свете.
— Извините, давно надо было представиться. Олаф, встречающий проводник, — он покраснел, внезапно смутившись.
Никого прежде не волновало, как зовут человека, перекидывающего их в пространстве.
— Олаф, встречающий проводник, — повторила она, опустив глаза, задумчиво наломала в свою тарелку кусок хлеба и залила крошево воловком. — Я благодарю вас за искреннее желание мне помочь.
— Это входит в мои обязанности, — его ответ мог показаться излишне сухим, но лишь от того, что юноше стало невыразимо стыдно, а испытывать какие бы то ни было чувства к клиенту — не слишком хороший тон.
Компания ветряных перевозок славилась ровным отношением и отсутствием, как любимчиков, так и отверженных. Именно это в своё время привлекло Олафа, стремящегося снизить количество близких контактов до минимума. И что же? Эта случайная гостья вдруг взрыхляет утрамбованную до каменного состояния почву? Он неловко опустился на стул, большими глотками осушил стакан воловка и резко вытер губы, едва не содрав кожу. Летта Валенса похвалила, можно сказать, за абсолютное бездействие. За то, что прописано в обязанностях встречающего проводника, что абсолютно не касается личностей его самого и путешественника по ветру. Все строго и регламентировано, по продуманному протоколу. Проклятая способность юноши не давала ему ни толики сомнения в том, что Летта говорит без лукавства. Ложь пахла бы патокой и раздражала. А от гостьи веяло ароматом размятых в ладони колосьев.
— Добрая еда, — добавила тем временем девушка искренне, подбирая последние капли ложкой.
— В этом сезоне достаточно расплодились пашцы и удобряйки. Погода тёплая, днём сухо, ночами льёт дождь — вполне благоприятные для них условия. Зверушки трудятся на славу. Поэтому урожая много, качество отменное, — разъяснил Олаф, как завзятый фермер. — Мои усилия, практически минимальны. Собрать, вымыть и приготовить.
Она выслушала внимательно и с интересом. Видимо, подробности ведения натурального хозяйства были ей в новинку. В путевой карте отправным пунктом стоял один из столичных городов Империи — Златгород. Там вряд ли водились слепые гладкокожие и большелапые пашцы и невероятно красивые, пушистые, ласковые, большеглазые, но ужасно пахнущие удобряйки. Весь выращенный, благодаря им, урожай девушка могла лицезреть только в торговых рядах, уже потерявшим первоначальный вкус и свежесть, а самих зверей вообще только на картинках детских книжек.
Убедившись, что гостья наелась, Олаф поднялся, чтоб убрать лишнюю посуду и заварить чай с кислицей. А Летта тем временем отвернулась к окну.
— И все-таки, куда-то же ведёт эта дорога? — вопрос застал юношу врасплох, он никак не мог ожидать, что гостья вернётся к нему, после того, как ей все разъяснили.
— Предполагаю, что в Дымсело, если двигаться налево, — ответил, потерев зачесавшийся нос, — если направо — в Темьгород.
Комната наполнилась освежающим ароматом надежды. Наверное, глаза Летты Валенса заблестели, а щеки заиграли лёгким румянцем — юноша не мог точно видеть со своего места.
Не хотелось её разочаровывать, но скрывать правду Олаф не мог, это было бы нечестным:
— До него примерно шесть дней пути, да и то с хорошим проводником. Надо быть опытным путешественником, а не домашней девочкой, которая впервые…
— Вы не понимаете, — Летта порывисто поднялась, даже стул, уже подстроившийся под её тело, чуть слышно скрипнул, возвращаясь в своё привычное состояние. — Я должна хотя бы попытаться!
Она подскочила к Олафу, колдовавшему над заварником, и прикоснулась к его запястью ледяными пальцами. Парень не увидел в её лице предполагаемых им ранее изменений: глаза были тусклы, щеки бледны, и даже ещё больше бескровны, чем раньше. Но запахи, исходящие от девушки становились с каждым мгновением все гуще и насыщеннее. Она казалась настолько уверенной в своём решении, что противодействовать — значит нарушить этику компании ветряных перевозок.
— Я соберу вам провиант, подготовлю карту местности, — кивнул Олаф. — Проводника, извините, предоставить не смогу, потому как его нет в наличии.
— А вы сами разве не можете меня проводить? — в её интонациях засквозило беспокойство.
— Я не имею право уходить со станции. Мало ли кто прибудет транзитом. Его надо будет переправить в следующую точку, и без меня сделать это окажется некому. Простите, но, если отправлюсь за вами, я могу потерять это место, — юноша старался не смотреть в глаза собеседнице, добавляя: — а оно мне дорого.
Это не было правдой. Олаф не держался за место. В любой момент он мог сорваться и отправиться по дорогам Империи. Он говорил так больше для того, чтобы остановить эту упрямицу, даже приблизительно не имеющую понятия, что её может ожидать в пути. Но, видимо, остановить Летту могла только сама Жизнеродящая, а она занималась какими-то другими важными делами и была абсолютно не в курсе, что задумала одна из её дочерей.
— Транзитом? Проездом? — уточнила девушка, зацепившись за одно из слов юноши. — А каким образом вы будете отправлять? Транспорта у вас нет.
