Ольга Онойко - День здоровья
— Кто за, поднимайте руки, — Марина Петровна достала из пакета классный журнал.
— Подождите! — Ларина поднялась. Автобус тряхнуло, и она судорожно схватилась за ручку сиденья. — Я извиняюсь!
— Да-да, — закричала спохватившаяся Надя. — Я… и я…
— Не стоит, Марина Петровна, — спокойно проговорил Миронов. — Нервотрепка нам сейчас только повредит. Правильно я говорю? — он привстал и оглядел автобус.
— Да… да… — вразнобой отозвались голоса.
— Ну хорошо, — безропотно отозвалась классная, села и стала красить губы.
Маша привалилась лбом к стеклу и больше ни на кого не смотрела.
Высотки спальных районов уплыли назад, за окнами мелькали поля и холмы, увенчанные темно-зелеными гривками. Чахлые рощицы по краям дороги постепенно сливались в лес. Автобус круто свернул, и проехав еще несколько десятков метров по тряской грунтовке, остановился.
— На выход, — коротко скомандовала Марина Петровна.
Ребята молча пошли к дверям.
На улице Марина Петровна, не говоря ни слова, перекинулась. Ученики последовали ее примеру.
Тропа петляла между поросших нечастым лесом холмов и обрывалась в топкой ложбинке. Места были подмосковные, дачные — но ни одного домика не виднелось до самого горизонта. Только леса, луга, да пологие холмы.
Маша стояла, высоко подняв морду, и вдыхала ветер, несущий сладостно-свежий запах чистых трав. Непрогретая солнцем земля приятно холодила лапы.
— К роще, — сказала Марина Петровна. — Побегайте по верху холмов, если ничего не учуете. Хотя здесь охотничья зона, ничего не учуять трудно. Я буду вон там. На Желтом холме.
Холм и правда был желтый, три четверти его склонов осыпались песком. Может, здесь когда-то был карьер, а может и нет. Марина Петровна взбиралась на него с трудом, вывалив язык, бока ее, покрытые редеющей шерстью, тяжело вздымались. Кто-то начал подниматься за ней, но это оказалось лишним. Васильчиков повел острой темно-серебряной мордой, коротко тявкнул и понесся вперед. Класс бросился за ним. Через несколько секунд Маша и сама почуяла запах добычи — пряный, темный и теплый, с мускусным оттенком аромат молодой оленухи.
Она пряталась в негустой рощице, совсем недалеко. Молоденькая зверюшка, сильная, с легкой кровью. Она бросилась бежать, едва завидев волков. Класс тут же погнал ее. Бежали неуклюже, не слаженно, толкаясь, но постепенно каждый нашел свое место, и несся над колючей пряной травой уверенно и чисто, не задевая другого. Миронов и Васильчиков шли впереди всех, плечом к плечу. Глядя на них, Маша понимала, что Васильчиков может с легкостью обогнать Лешу, и не делает этого только потому, что сейчас это не нужно. Он не был сильней и выносливей, только легче, и очень проворен. Маша вспомнила, что Миронов почему-то совершенно не беспокоился о том, что Васильчиков может победить. Маша могла бы удивиться, но не стала — она знала, что Леше видней.
Оленуха уставала, и расстояние между ней и классом неуклонно сокращалось. Маша стремительно шла на левом краю полукруга, который образовали волки-загонщики. На другом краю неслась, упоенно ловя пастью ветер, Танька-хромая, сейчас совершенно не заслуживающая такой клички. Полуночный Амулет сделал свое дело. Она не собиралась загонять добычу, просто наслаждалась возможностью бежать наравне с классом, ощущать свое тело здоровым и мощным. Машу природа этой возможности не лишила, поэтому лапы несли ее за жертвой с непреклонностью звериного инстинкта. Она собиралась кинуться на добычу сразу вслед за вожаком. Класс уже почти настиг жертву, и теперь Миронов шел за оленухой след в след, хладнокровно выбирая удобный момент для последнего прыжка. Васильчиков шел справа, едва касаясь лапами земли, и деликатно подталкивал зверюшку к Миронову. Маше стало ясно, что от роли вожака он отказался.
И тут произошло то, чего никто не мог ожидать. Обезумевшая, загнанная оленуха метнулась влево и на мгновение ее тонкая, покрытая короткой шерсткой шея оказалась прямо перед глазами Маши. Она понимала, что не имеет права этого делать, но инстинкты сработали быстрее разума, она прыгнула, и ее клыки сомкнулись на горле добычи.
Оленуха завалилась набок, еще продолжая бежать, и в эту секунду Миронов запустил зубы в ее нежное брюхо, а Васильчиков вцепился в заднюю ногу. Но первыми они не были.
Маша лежала на земле, судорожно глотая горячую кровь первой добычи. Безумный волчий азарт и хищная радость постепенно покидали ее, и затихала бившаяся в ушах кровь. Ей стало страшно. Она не хотела. Это ошибка. Вожак — Леша.
Все остальные еще рвали на куски трепещущее тело. Маша встала и закашлялась, — обжигающая кровь попала не в то горло. Когда она подняла голову, перед ней стоял Миронов. Во взгляде его была сталь.
— Если хочешь, я скажу, что первым был ты, — хрипло выговорила Маша.
Миронов как-то странно посмотрел на нее.
— Не надо, — сказал он и добавил: — Ты теперь вожак. — Он повернулся и пошел к Марине Петровне.
Классная руководительница, высунув язык, сидела на вершине холма, наблюдая за первой охотой своих подопечных. Издалека она виделась маленьким серым конусом. Миронов перешел на рысь и скоро затерялся в густых травах. Маша села и оглядела одноклассников. Васильчиков смотрел на нее так, будто видел в первый раз, и непонятно, чего в его взгляде было больше — изумления, почтения или досады. Ларина совсем по-человечьи сплюнула. Мало-помалу волки оторвались от туши и сели полукругом, уставившись на Машу. Она смотрела на каждого их них и на всех вместе, пытаясь понять — как же она могла оказаться вожаком, и как это вообще?
И поняла. Это оказалось не так сложно. Что-то внутри нее выпрямилось пружинисто и упруго, и она вскочила с земли. Волки покорно поднялись, и она повела их, широкой грудью разрезая теплый ветер. Стая шла следом, вытянувшись, как журавлиный клин, стремительно и мощно. Жесткие метелки весенних трав хлестали Машу по брюху, пряное многоцветье запахов рвалось в ноздри. Стая нагнала Миронова, и он присоединился к остальным: теперь Маша хвостом чувствовала, как он быстро и напористо идет за ней, след в след, чуть ли не гонит ее, словно добычу. Но древний инстинкт, кипевший в ее крови, сейчас был сильнее человеческих чувств, Маша была волчицей-вожаком, и все прочие волки были только ее Стаей.
Марина Петровна поднялась ей навстречу.
— Поздравляю, Волкова, — она оскалила пожелтевшие клыки в звериной улыбке. — Вполне успешно.
— Марина Петровна, тут какая-то ошибка, — поспешно начала Маша. — На самом деле это Леша…
— Волкова была первой, — оборвал ее Миронов.
