Валерий Вотрин - Друг наш дракон
Он отправился, все еще кипя от гнева, и через несколько шагов наткнулся на вторую кучу золы. «Много съел», — подумал Мозес. Тропинка завернула, и за поворотом открылась небольшое ущелье. По его дну протекал большой ручей, в воде которого несколько ив полоскало свои гибкие зеленые плети. Рядом с ручьем стоял дом. А рядом с домом стоял тролль. Тролль внимательно разглядывал подходящего к нему Мозеса.
— Мир тебе! — сказал Мозес.
— И тебе мир! — сказал тролль.
Они немного помолчали.
— Дракон пролетал, — сообщил тролль. — Хотел сесть сюда, но что-то ему помешало.
— Сюда идут охотники, — сказал Мозес, устремляя свой взгляд туда, где голубовато-небесный туман обволакивал вершины гор. — У них копья и мечи.
Тролль издал серию скрежещущих звуков: это был смех.
— Люди! — проскрипел он. — Что они могут? Кстати, дракон хотел поздороваться.
— Я знаю, — флегматично изрек Мозес. Было видно, что тролль медленно закипает. Но это не потому, что я здесь, думал Мозес, а потому, что состояние постоянного раздражения, сопровождающееся воркотней и руганью, — извечное и нормальное состояние троллей.
— Я хочу его найти, — проговорил Мозес, прерывая бормотание тролля. Тот кинул на него косой взгляд. Мозес спокойно обозревал вершины гор, на которых клубился туман, уже ставший молочным.
— Ты думаешь, я против? — осторожно спросил тролль. — Ищи и найди его. И передай, что здесь ему нечего делать. В Долине мало еды. — Он показал руками, как мало еды в Долине.
— Если только он не спустится к реке, — произнес Мозес.
— Ты разговаривал с василиском, — заворчал тролль. — Чувствуется влияньице. Раньше ты таким не был. Но отрадно, что ты, наконец, встал на нашу сторону.
— Я пока не стою ни на чьей стороне, — сказал Мозес. — Я думаю.
— А! Ну, думай, думай… Может, чего и надумаешь.
— Я просто думаю, что на иппоантропосах не разговеешься.
Тролль долго молчал, потом махнул лапой.
— Делай как знаешь.
— Передай своим, — сказал Мозес, ступая на тропинку.
«А что могут сделать ему охотники? — думал он. Его посох выбивал искры, ударяясь о камни. — Луки, стрелы, копья, пики… Разве это оружие? Лезут еще туда же. Дикое и странное племя, без корней, без ничего. „Громогласные“, — называли их уу, ушедшие в никуда. Правильное название!» На этот раз путтигово «эге» настигло его, когда он осторожно проходил по краю головокружительной пропасти. Мозес чуть не свалился вниз. Его сурово нахмуренные брови никак не подействовали на компанию бравых охотников за драконами.
— Мы не нашли его, — ухмыляясь, сообщил Путтиг. — Нашли только его дерьмо.
Мозес хотел было добавить, что с них и этого достаточно, но удержался.
— Очень уж хочется видеть его башку приколоченной к стене над кроватью, — сказал человек справа от Путтига, краснолицый крепыш в шляпе с пером. Его звали Моббз.
— Ага, — сказал староста Уммус. Все взгляды устремились на Мозеса.
А в том ежесекундно нарастало раздражение. «Эти идиоты, — думал Мозес, переводя взгляд с одного ухмыляющегося лица на другое, — продержат меня здесь до глубокой ночи». Эта мысль показалась ему возмутительной.
— Ты золу трогал? — обратился он к Уммусу.
— Да.
— Горячая она была?
— Горя… — Орава охотников переглянулась и с диким победным воплем исчезла в скалах. Мозес только вздохнул. Нет, он на них не зол, конечно, но…
На третью кучу золы он набрел очень скоро. Видимо, охотники все же нашли дракона. Теперь они сидели вокруг дымящейся кучки, и вид их был жалок. На Моббзе больше не было шляпы с пером: вместо нее дымились остатки уцелевших волос. Куртка Путтига была прожжена в нескольких местах.
— А где Уммус? — спросил Мозес, равнодушно проходя мимо.
— Вот, — показал Путтиг на золу. — Он его сожрал только что.
— Хм. — Мозес остановился, чтобы в размышлении потереть щеку. — Этого мало. Он все еще голоден.
Охотники в возмущении повскакали с мест.
— Что? — завопил Моббз. — Ты считаешь, что этого мало? Подожди, Мозес, скоро мы накормим дракона тобой!
Группа обогнула Мозеса и скрылась за поворотом.
Встал перед ним отважный, мечом добродетельный Уммус, К пасти ужасной бесстрашно с булатом герой устремился, Но во мгновение ока чудовищем смрадным был пожран…
Его задела, мягко коснувшись крылом, сова. «Днем? — подумал Мозес. — Значит, что-то не так». Сова уселась на камень слева от Мозеса, так как справа тропинка обрывалась в глубокую, бездонную пропасть.
— Угу! — гукнула сова. — Дракон голоден, а пищи нет. Не станет же он жрать камни.
От этих упреков у Мозеса начала уже болеть голова.
— А чего он тогда сюда прилетел? — огрызнулся он.
— Зов предков, — объяснила сова. — А впрочем, кто его знает. Мясо иппоантропосов пресно и пахнет землей.
— Да оно и на мясо-то не похоже, — согласился Мозес. Он ждал, вычерчивая посохом по камням странные фигуры.
Сова молчала.
— Ну?
Сова молчала.
— Сидела бы лучше в пещере, — презрительно проговорил Мозес, собираясь идти.
— Не обижайся, — быстро сказала сова, взлетая и садясь ему на плечо. — Ты знаешь язык драконов. Скажи ему.
— Да ведь он враг, — искренне удивился Мозес. — С ума вы все посходили!
— Есть здесь другие враги пострашнее его, — внушительно произнесла сова.
— Они разоряют наши гнезда, убивают нас. Народы ожесточились и точат зубы. И правильно. Они хоть и в Долине, но все равно — невежественны и шумны. Варвары! Откуда только они взялись? Скажи ему, Мозес.
Мозес думал.
— Скажешь? — не отставала сова.
— А откуда мне знать, что ты — не единственная, кто хочет этого? Что этого хотят и другие народы?
— Гарантии дать не могу, — сказала сова. — Но поверь на слово.
— Уф-ф, — вздохнул Мозес. — Я подумаю.
— Думай, — произнесла сова, взмахивая крыльями. — Но знай, что дракон — это наш последний шанс.
«А ведь правда, — думал Мозес, — и тролль, и сова, и василиск говорят одно и то же. Наверное, народы Долины, наконец, взбунтовались. Помочь? А как же оценка потомков? Что они скажут? Скажут — Мозес предал. А вот кого предал? Потомки не будут знать всей правды, что знаем мы. Колебания!» «Эге» Путтига снова вывело его из раздумий. Группа охотников была с добычей. Где-то наверху они подстрелили скального человека и теперь волокли его тушу с собой.
Мозес посмотрел на него. Жемчужный мех слабо колыхался от движения, открытые глаза смотрели в небо. Дикая ярость начала подниматься в нем.
— А ведь он — человек, — сказал он, смотря на охотников долгим взглядом. Те не обратили на это внимания. Двое уселись на корточки и принялись свежевать тушу.
— Ребята проголодались, — объяснил довольный Путтиг. — Тем более какой он человек? Зверь — и ничего более.
