Елена Асеева - По то сторону Солнца. Часть вторая
Черные, серебристые и голубые рыбки, до тридцати сантиметров в длину, имеющие плоские сегментно-сложенные тела, сверху покрытые тонкими волосками, при помощи которых они и плавали, были еще одним из подвидов, обитающих в Дане. А сизо-зеленые, бочонковидные с плоскими плавниковыми хвостами по обоим концам тела, с гладкой, кольчатой кожей, одним громадным глазом, венчающим верхнюю часть груди, да зубчатыми выростами, оными они обгладывали корни надводных растений, рыбы казались Камалу Джаганатху знакомыми, да, точно вышедшими из прошлой его жизни. И так как добавочные органы дыхания предоставляли возможность дышать и находиться под водой долгое время, а глаза, прикрытые верхними полупрозрачными веками, видели вроде через призму очков, эти прогулки становились удивительными водными путешествиями.
Арун Гиридхари в обучение ссасуа всегда проявлял поддержку, попечение, заботу. Он вообще никогда не ругал юного авгура, никогда не высказывал, не унижал, очень редко, впрочем, наказывая, а именно лишая его общения с собой и права выхода из ложницы. Но никогда наказание не носило насилие, и если он видел, что Камал Джаганатх не сможет его вынести всегда давал время отдышаться, оправиться, отодвигая взыскание. Точно ведая возможности ссасуа, негуснегести старался наказать лишь на короткий срок так, дабы тот обязательно выдержал взыскание и вынес из него правильные выводы. Словом Арун Гиридхари умел любить Камала Джаганатха так как никто иной, не имея под собой и капли человеческого эгоизма того самого, что порой захлестывал женщин, мужчин, когда в желание угодить себе они забывали о чувствах детей, возлюбленных, родителей.
Глава вторая
Арун Гиридхари старался не показывать правителям иных рас Камала Джаганатха, хотя многие из них и просили о той встрече. Во-первых, он не желал волновать своего ссасуа, а во-вторых, не считал поколь данные встречи отвечающими интересам его политики невмешательства и нейтралитета.
Впрочем, с дайме асгауцев Хититами Сетом встречу пришлось провести. Еще и потому как юный авгур второй раз сумел отвести от дайме смерть. Увидев связанную с ним фантасмагорию, в которой маневренное, небольшое судно гюрд-хра звероящеров обстреляло командный космический хансу «Лебедь» асгауцев, довольно сильно повредив его. Это, как и понятно, случилось, ибо грядущее не изменяли, только вместо настоящего Хититами Сета убили всего-навсего его макет, что стоило верховному правителю звероящеров значительной суммы контрибуционной платы присужденной дайме Великим Вече Рас. Третью часть, которой, в знак признательности, Хититами Сет передал Аруну Гиридхари, с просьбой о личной встрече с его спасителем пресветлым авгуром, Камалом Джаганатхом.
Несмотря на то, что встреча была заранее обговорена, Камал Джаганатх вышел из ложницы взволнованным. Шедший сзади Ури заботливо огладил полы кафтана авгура всеми четырьмя руками, и как указывал негуснегести, чуть слышно проронил:
— Нубхаве Камал Джаганатх не волнуйся. Нубхаве Арун Гиридхари будет рядом, поддержит, подскажет, так он велел передать.
Ссасуа нервно кивнул, слегка притом шевельнув плечами, оно как не привык носить кафтан. Это был золотисто-голубой кафтан, который ему преподнес в дар хан аз-Елень Велий Дьаг, возглавляющий военную власть перундьаговцев. В силу того, что кафтан являлся атрибутом власти велесвановцев, и был достаточно дорогим в производстве, его наравне с драгоценными камнями и металлами преподносили в дар или благодарность. Этот кафтан Камал Джаганатх получил за спасение одной из систем-колоний перундьаговцев от нападения так называемых бродячих кооров. Пираты, грабители, тати, объединенные под общим величанием кооры, относились к малоразвитым расам, существам, которые в погоне за технологическими достижениями продавали свои системы, планеты, а после бороздили просторы Веж-Аруджана в поисках, где бы украсть или подзаработать. Они не брезговали нападениями на системы, суда высокоразвитых рас, участвовали в военных стычках как наемники, и, конечно, грабили, убивали не жалея ни себя, ни других.
Благодаря фантасмагории Камала Джаганатха перундьаговцы практически не пострадали от нападения, как и их система-колония, однако, сами кооры понесли значительный урон не только в численности, но и судах. Хан аз-Елень Велий Дьаг не только прислал дары негуснегести и его ссасуа, но и заплатил неплохую контрибуцию за помощь.
Кафтан юного авгура был пошит четко по его фигуре, ибо мерки снимал Ури. Как и положено, долгополый с длинными рукавами, расширенными возле запястий (полностью скрывающими пальцы), из шелковой голубой ткани, протканной золотой нитью. Его подол, края рукавов и высокий ворот, поддерживающий голову, был украшен костяными лазурными полосками расположенными крест на крест, в местах стыка удерживающих плоские густо-желтые, крупные драгоценные камни сияющие белым, зеленым, золотым светом, смотря из-за падения на них лучей Рашхат.
Помимо кафтана юный авгур был одет в голубо-розовую туникообразную утаку и золотисто-оранжевый паталун, который сверху огибал пояс, подарок амирнарха Раджумкар Анга ЗмидраТарх. Когда-то присланный на имянаречение, он до сих пор тревожил своим видом, напоминая оранжевую туманность, оная с постоянством продолжала сниться Камалу Джаганатху.
Стоило юному авгуру выйти в коридор своей половины, а Ури занять место позади, как мгновенно раскрылась створка двери в маргу чертогов, большую квадратную комнату имеющую проход в половину негуснегести (сейчас закрытую), приемную палату чертогов и на васту. И тотчас, охраняющие двери со стороны половины ссасуа, три раба взмахнув длинными руками (почти достающими до пола), прикрытыми в плечах, предплечьях и тыльной стороне ладоней костяными квадратными пластинками, отделившись от стен коридора, перегородили своими мощными телами видимость Камалу Джаганатху. Они также зараз, действуя синхронно, развернулись, и четко чеканя шаг (словно на параде) направились к марге-холлу чертогов.
Юный авгур, слегка отпустив вперед шагающих рабов, неспешно выдохнул через рот, и лишь затем тронулся следом, а Ури гулко молвив, что-то еще поддерживающее, остался стоять на месте. Рабы, дойдя до створки, сразу остановились, чтобы покинуть половину ссасуа по очереди. Сначала вышел один из них, и, незамедлительно повернув налево в сторону выхода в васту-веранду замер, тем самым перегораживая собственным телом проход. Следом за ним выступили, шагая в унисон, два иных раба, также повернувшие в направление старшего и расположившись в шахматной позиции чуть дальше от него.
