Ив Форвард - Злодеи поневоле
Посмотрев на Сэма, он улыбнулся и пожал плечами. Сэм провел ладонью по лицу. Убежать от толпы добропорядочных горожан еще никому не удавалось. Арси почувствовал, как ему на плечо легла твердая рука в перчатке. Он задрал голову и, взглянув в строгое лицо городского стражника, жизнерадостно ухмыльнулся и приподнял шапку.
* * *
— Опять я из-за тебя угодил в переделку, Арси.
— Они бы тебя отпустили, не будь ты в своей униформе.
— Освободиться не можешь?
— Я, конечно, ловкий парень, но, боюсь, не настолько.
Сэм всмотрелся в полумрак: бариганец был буквально растянут по противоположной стене; цепи охватывали его шею, торс, запястья и щиколотки. Для упрощения обыска стражники сняли с него всю одежду, оставив только штаны, и, естественно, забрали оружие и наборы отмычек. Арси пошевелил пальцами босых ног в знак полной беспомощности.
— Похоже, эта тюрьма построена специально для тебя, — заметил Сэм. После вина его одолевали сонливость, грусть и отупение.
— А что, я бы не удивился. У одного из охранников давно на меня зуб. Они поклялись, что если поймают меня… — Он попытался пожать плечами и криво улыбнулся.
Несмотря на перемены, происшедшие в остальном мире, камера выглядела почти успокаивающе традиционно. Здесь было тесно, мрачно и темно, на полу валялась полусгнившая солома. Висящий за дверью факел отбрасывал причудливые тени, и Сэм с тоской наблюдал, как они играют на стенах. Время от времени в коридоре гулко капала вода — а потом к этому звуку прибавился другой, но столь же безошибочно узнаваемый звук шагов.
— Кто-то идет.
Спустя мгновение брякнули ключи, звякнул замок, и дверь со скрипом открылась. В камеру вошли Оурф, капитан городской стражи, и Миззамир, самый знаменитый и могущественный волшебник в мире. Узники изумленно уставились на них. Оурф, коренастый воин, в последнее время от чересчур спокойной жизни слегка располневший, осмотрел Арси и Сэма и удовлетворенно хохотнул, от чего его кольчуга мелодично зазвенела. Сэм обратил внимание на то, что меч капитана закреплен в ножнах «узлом мира».
«Похоже, дела обстоят на редкость плохо… вернее, на редкость хорошо», — подумал он.
— Хо! — радостно воскликнул капитан, тыкая Арси пальцем в живот. После этого он погладил Сэма по голове и с отвращением вытер испачканную черным жиром ладонь о его же куртку. — И что тут у нас? Парочка нарушителей спокойствия. Эх, бедняги, неважная у вас жизнь пошла, правда? Вечно прячетесь, спите вполглаза, того и гляди прикончат в каком-нибудь переулке…
Сэм попытался пожать плечами, насколько это было возможно в оковах:
— Жизнь как жизнь.
— Хотя по роду занятий, — подал голос Арси, — он предпочитает смерть.
Сэм посмотрел на волшебника. Последний из живущих Героев, Миззамир пользовался всеобщим уважением. Бисторт, как и все города Дваса, управлялся мэром, который был членом Совета, куда входили мэры всех других городов. Совет принимал решения относительно страны в целом. Сэм знал, что Миззамир может случайно наведаться в Двас, поскольку по части магов здесь туговато, но никогда не думал, что воочию увидит великого волшебника.
Миззамир был эльфом — одним из немногих, оставшихся в этом мире. После Победы эльфы — эта справедливейшая раса — удалились в земли, лежащие за пределами человеческих знаний, заявив, что их работа окончена. Лишь единицы — в том числе и Миззамир — пожертвовали своим эльфовым раем ради того, чтобы помогать людям и наставлять их. Миззамир входил в тот немногочисленный отряд Героев, который определил успех решающей битвы — почти полтора столетия тому назад, — а потом основал и возглавил магократию Натодика. Несмотря на преклонный возраст, он был красив: длинные серебристо-седые волосы и аристократическое безбородое лицо с изящными, как у всех долгожителей-эльфов, чертами. На нем было белоснежное одеяние, с высоким, плотно облегающим шею воротником, расшитое серебряными и золотыми мистическими символами. Пальцы его были унизаны кольцами с драгоценными камнями, на груди висела толстая золотая цепь, а в руках он держал посох, столь обильно украшенный резьбой и инкрустацией, что тот был похож на скатанную в рулон расписную ширму. Миззамира так и распирало от осознания собственной магической значимости. Заметив, что Сэм глядит на него, он одарил его тем досадливым и в то же время благосклонно-снисходительным взглядом, который так хорошо удавался всем эльфам. Сэм ответил ему своим лучшим беззвучным оскалом, но глаз не отвел.
Тем временем Оурф продолжал, обращаясь к Арси, который показался ему более покладистым, чем его товарищ:
— Но, к счастью, теперь мы можем вам помочь. Больше вам не придется жить в темноте и зле.
— Другими словами, вы собираетесь нас убить?
У Арси был вид побитого щенка; его яркие голубые глаза выражали лишь испуганную невинность — а пальцы ног в это время усердно трудились над связкой ключей на поясе у капитана. Оурф снова захохотал.
— Ну конечно же нет, коротышка! — Арси ненавидел это словечко. — У нас есть способ намного лучше…
Отвернувшись от Сэма, заговорил Миззамир:
— Возможно, вам доводилось слышать о заклинании примерного поведения?
— Поведения… И далеко ли нас поведут? — спросил Арси. Миззамир улыбнулся.
— Не туда, куда тебе кажется, малыш… — Арси с трудом заставил себя не поморщиться. — Мы, те, кто постиг устройство вселенной, знаем, что на наш мир воздействуют силы Добра, Света — и силы Зла, то есть Тьмы. Так происходит потому, что наш мир, Кьяроскуро…
— Кьяро — что? — переспросил Арси.
— Кьяроскуро. Это название мира, в котором мы живем, — пояснил Миззамир.
— А зачем ему имя? — удивился Арси. — Как будто есть еще целая куча других и можно их перепутать.
Он надеялся, что, если будет достаточно наглым, Оурф подойдет поближе, чтобы работать было удобнее. Миззамир решил не обращать внимания на его слова и продолжал:
— Наш мир, чья магия принадлежит как волшебникам, так и чудовищам, черпает энергию для нее из двух противоположных измерений — в одном царит исключительно Зло, в другом — только Добро…
Миззамир еще долго распространялся о порталах, вратах и потоках энергии, но узники слушали невнимательно. Арси, кивая и улыбаясь, обдумывал план побега, а Сэм, чувствуя, что его вот-вот стошнит от выпитого, прикидывал, сумеет ли он угодить при этом в Оурфа.
— И вот, как вы понимаете, — говорил Миззамир, — поскольку две эти силы воздействуют в нашем мире на все, то, естественно, они воздействуют и на людей. Силы, которые преобладают в мировоззрении человека, определяют его поступки, и наоборот. Люди сами суть добро или зло, в той или иной степени… Например, мы с капитаном Оурфом следуем по стезе Добра и Света…
