Ника Бойко - Новые, старые сказки (СИ)
— Люд честной, — сказала я хорошо поставленным голосом, — не соблаговолит ли кто-нибудь из дворни, сказать бедной, новенькой служке, где здесь можно набрать воды, кроме конюшни, там хозяин не в духе, жду ваших предложений.
Почему-то моя речь вызвала панический страх, двор мгновенно опустел.
— А воды, — протянула я, оглядывая пустой двор.
— Бог ты мой и откуда ты только взялась, — раздалось за моей спиной, я обернулась, возле телеги стоял Кащей, — пошли, покажу, — он подхватил мои ведра и подождав пока я скачусь с мешков пошёл вперед.
— Откуда так говорить научилась? — спросил он, не оборачиваясь.
— Так моя бабушка, нянюшкой была у царевны, и я с ней играла, когда маленькая была, а потом бабушки не стало вот я и кочую от родственника к родственнику.
— А родители где?
— Мамы нет с моего рождения, а отец, он хороший только занятой сильно. А Вы, почему спрашиваете?
— Соврала ты мне, только где не пойму, — задумчиво сказал Кащей, входя в кухню.
— А вы ложь чувствуете? — удивилась я.
— А ты ещё не догадалась?
— Хорошо, не совсем у царевны, но царевну я видела, — сдалась я.
Кащей ухмыльнулся и проведя меня за шкаф где я увидела такой же кран, как и в конюшне.
— Ура, спасибо, — обрадовалась я.
— Помочь?
— Нет, я сама, ведь за эту работу Вы мне и платите, а я не хочу, деньги просто так получать.
Кащей ничего не сказал, только внимательно на меня посмотрел и вышел. Воду я натаскала, правда не думала, что в такой казан войдет целых двадцать ведер, когда, наконец, вода сравнилась с краем, я утерлась и тяжело вздохнув села на лавочку возле своих пожиток.
— Смотри-ка, справилась? — удивилась Матрена.
— Ага, — сказала я, — я упорная.
— Вижу, пойдём ужинать, заодно и комнату твою покажу.
Я тяжело поднялась, и подхватив плащ и узелок пошла за Матреной, мы прошли по длинному коридору, она толкнула правую дверь и я оказалась в небольшой, но уютной горнице, в которой было всё что может понадобиться девушке, кровать, шкаф, стол, стул и еще маленькая комнатка, с нужностями, туалетом и краном высоко над головой.
— Это чтобы купаться, — пояснила мне Матрена, — вот так покрутишь, пойдет горячая вода. В шкафу есть всё что нужно.
— Как здорово, — искренне обрадовалась я. И быстро сунув узелок под подушку, вышла вслед за женщиной, мы прошли вглубь дома и остановились в большом зале с не менее большим столом, заваленным разной снедью.
— Ничего себе как питается прислуга, это что нам всё двоим?
— Остальные уже поели.
— А отчего так много?
— Я люблю готовить, только не ест никто.
— Почему?
— Так хозяин не ест, иногда кусок хлеба схватит и все, а остальным не с руки, если царь не ест, как они могут, вот и выкидываем.
— А не ест то почему? — не унималась я.
— Так влюбился, а она отказала?
— Самому Кащею, и кто же это?
— Так Василиса, её ещё прекрасной называют.
— А знаю такую, соседка моя. Просто наши царства рядом, и нечего на меня так смотреть царя Игоря и царя Святоглава, отца Василисы.
— Ясно. Забавная ты.
— Уж какая есть, а можно мне с собой яблоко?
— Да хоть все бери.
— Спасибо, я спать пойду?
— Конечно иди, умаялась небось.
Быстро добравшись до своей горницы, пока я разобралась с краном, просмотрела и переоделась в новую одежду, уже стемнело, накинув плащ, выскользнула на двор и поспешила в конюшню. В ней царил полумрак, конюхи уже давно спали на сене, я тихо пробралась к знакомому стойлу.
— Эй, ты тут? — тихо позвала я, и тут же увидела радостную морду, глаза коня как мне показалось, сверкнули красным огнем, — держи, — я протянула на руке яблоко, конь обнюхал его вместе с моей рукой, но не взял.
— Не нравится? — тихо спросила я, и тут же откусила, — фу, кислятина, — сморщилась я, — слушая здесь нормальные яблоки есть, покажешь?
Конь утвердительно замахал головой, аккуратно открыв защелку, я вывела коня на двор, конь указал вправо и мы под покровом тьмы стали красться ближе к забору, не когда не думала, что конь может ступать по каменной кладке так бесшумно. Оказавшись, позади какого здания я высунулась из-за угла и услышала, что кто-то сдержано дышит над моей головой, запрокинув голову я увидела морду коня, которая так же как и я воровато осматривалась.
— Куда? — тихо спросила я.
Конь указал на забор.
— Пожалуй, я не перелезу, — осмотрев преграду, сказала я, конь тут же опустился передо мной на одно колено, я в детстве часто читала романтические сказки о прекрасных принцессах и принцах именно в такой позе делали предложения, но чтобы конь, и чтобы мне, это ново.
— Ты хочешь, чтобы я села тебе на спину? — неуверенно спросила я.
Конь качнул головой в знак согласия, и я уже перестав бояться, вот дура надумала всякую чушь, забралась ему на спину, тот мягко встал.
Мамочка моя, не думала что здесь так высоко, Моль как-то пониже будут, хотя спина удобная, обхватив его ногами за круп и судорожно сцепившись в гриву, перевела дыхание.
— Давай, — скомандовала я.
Конь легко как бы шутя перепрыгнул забор и понесся без труда огибая деревья, позади раздался неприятный звук.
— Поубиваю всех, даже казнить не буду, просто порешу, — бушевал царь Кащей, уже не сдерживаясь, — воевода, ты мне скажи, как можно было увести царского коня, не тронув уздечки, где твоя хваленная охрана. И убери с моих глаз этих дрожащих.
— Царь Кащей, посторонние во дворец не входили, головой ручаюсь.
— Смотри у меня, собрать всех.
Конь остановился возле дерева, когда совсем стемнело, и уже ничего не было видно.
— Факел бы, — сказала я.
Конь запрокинул голову и его глаза загорелись огненно-красным, темные тени поползли по сторонам, и я увидела перед собой огромное дерево.
— А ты крут, — похвалила я коня, — прям как Змей Горыныч.
Дрожащие люди жались друг к другу.
— Все здесь? — лишенным, каких либо эмоций голосом, спросил царь.
— Новенькой служки нет, — раздался чей-то голос из толпы.
— Молчи уж, — раздалось рядом.
— А что лучше её голова, чем своя.
— Матрена?
— Спит, она, — виновато сказала женщина, — я её будить не стала.
— Плохо врешь, знал ведь что не стоит брать.
Он резко развернулся и направился в конюшню, войдя в совершенно пустое стойло, не считая зеркала, несколько раз вздохнул успокаиваясь.
— Данной мне правом царской крови покажи мне служку Олию и Огненного.
Зеркало подернулось серой дымкой, Кащей присмотрелся.
— Убью, — выдавил он сквозь сомкнутые зубы и шагнул в серую тьму.
