Андрей Смирнов - Владыка Ядов
— Единственный способ победить — это… — Начал было шестой, но седьмой рявкнул:
— Молчать!
И подсказка, которую мог бы услышать пришелец, осталась непроизнесенной.
Тем временем, часть башен наверху рухнула, удивительные лаборатории оказались разрушены.
— Думаю, есть и другой способ, — задумчиво проговорил четвертый. — По крайней мере, я знаю один. А раз мы помним разное, то, вероятно, это какой-то другой способ, а не тот, что помнишь ты.
— Возможно.
— Я помню несколько неправильных способов, — похвастался пятый.
— Демон может существовать только в особой среде, которая создана в нашем замке. — Заметил второй. — Почему бы просто не разрушить ее?
— Это и есть один из неправильных способов. Если так сделать, распространение пустоты, из которой состоит демон, станет взрывообразным. Да, в итоге демон исчезнет, но вместе с ним исчезнет и вся Сфера, весь Когхагидобон, не говоря уже о Гхадаби.
Сражение завершилось столь же внезапно, как и началось. Поле замка исказилось, сжалось и часть его словно втекла во врата в иной мир, что располагались на вершине одной из семи башен. Врата закрылись, на той стороне поле замка распалось, не имея более возможности сущестовать в прежнем виде. Духи Гхадаби в медитативном созецании бесстрастно наблюдали, как оправдываются слова пятого: далекая Сфера, куда вместе с большей частью энергии замка был выброшен пустотный демон, стремительно вспухает и разрушается, превращаясь в рой обломков, кружащихся между многочисленными мирами Сальбравы.
— Это не тот способ, который я помню, — сказал четвертый.
— И не тот, который помню я, — откликнулся шестой.
— Но и этот неплох.
— На мой вкус, слишком грубый.
— Это все из-за вашей подсказки, — процедил седьмой. — Он услышал ее и использовал в своих целях. И как мы теперь можем быть уверены, что это именно он, а не кто-то другой?
— Мне кажется, он был слишком занят, чтобы кого-то слышать… — Виновато промямлил пятый.
— Он бог. У него множество обликов и тел. Одной своей частью он мог сражаться, другой — слышать нас, третьей — заниматься другими делами в иных мирах, а четвертой — отвечать на молитвы демонов и смертных. Вы глупцы.
Семеро хранителей Гхадаби смотрели, как теневые ветра проникают на средние уровни замка (верхние в ходе битвы были разрушены полностью), соединяются и обретают форму немолодого темноволосого человека — с белой кожей, тронутой гниением, с темными прожилками вен, с губами, искривленными злой усмешкой. Несколько видоизменений — кхаду… кадет… теневой демон… многоголовая змея… и снова человек. Человек огляделся по сторонам и стал спускаться вниз. Он мог бы стать потоком теней и добраться до нижних уровней очень быстро, но он не торопился. Кажется, он пытался что-то вспомнить — и не мог, и это беспокоило его. Тени танцевали вокруг него — неразличимые во тьме для обычного взгляда, но вполне явные для того, кто мог видеть в темноте. Ядовитая аура, окружавшая человека, сделалась столь плотной и концентрированной, что ему не приходилось открывать двери — они истлевали, когда пришелец подходил к ним. Задержись он на каком-либо месте надолго, вероятно, аура прожгла бы дыру даже в каменном полу, но он, хотя и не спешил, не останавливался.
— Поздно беспокоиться, тот ли это, кого мы ждали, или кто-то другой, принявший его облик, — заметил третий. — Сейчас он придет сюда и все в любом случае закончится.
— Не закончится, а только начнется, — возразил седьмой. — Мы его тени, мы — те части его божественной души, которые он почел нужным на время удалить от себя. Знания и память, цели и желания, замыслы и предчувствия… и даже сама память о Гхадаби и о том, что он от чего-то избавлялся. Все здесь, в нас, и все обретет смысл, если он — действительно тот, кого мы ждали. Но из-за пятого я уже не уверен в этом.
— Я сделал то, что был должен. — Сказал пятый. — Я не чувствовал запрета. Может быть, он предвидел, что может ошибиться и сделал меня специально, чтобы я его уберег? Во всяком случае, мое желание сказать то, что я сказал, было слишком сильно, и ни седьмой, и ни кто-либо другой из вас мне не указ.
— Ты безответственнен и глуп, — ответил седьмой. — Нечего оправдывать свою болтливость тайными намерениями господина.
— Хватит спорить, — вмешался первый. — Третий прав: совсем скоро мы будем знать точно — ошиблись ли мы или действовали верно.
Остальные, даже седьмой, молча согласились с его словами. Более семеро хранителей Гхадаби не произнесли ни слова. Паря над бассейном, наполненным жгучим ядом, с помощью мистического видения они наблюдали, как спускается на нижние уровни замка Темный Князь, принявший облик смертного человека.
Глава первая
К северу от Ильсильвара, за Гирским Проливом, лежат два крупных острова: Эн-Тике и Гоураш. Гоураш славен своими медными и серебряными рудниками, а Эн-Тике — воинственным и непокорным населением. Со времен распада Империи Порядка энтикейцы не переставали беспокоить берега Ильсильвара и острова Выплаканного Моря. Ильсильвар неоднократно покорял Эн-Тике, но стоило армии южан покинуть остров, как население устраивало бунт, вырезало гарнизон и коллабрационистов, и принималось за старое. В конце концов Ильсильвар изменил политику и, оставив попытки покорить Эн-Тике силой, стал покупать верность энтикейских кланов и приглашать на службу их дружины. Это оказалось удачным решением, потому что хотя Эн-Тике и расцвел, золото изменило сердца энтикейцев, прежде всецело принадлежавших Ульвару, Богу Гнева. Пиратских набегов становилось все меньше, на побережье Эн-Тике росли города, и узкие северные корабли, прежде перевозившие только бойцов, все чаще стали использоваться для перевозки товаров. Дхагос, некогда выбранный королем вольными людьми на тинге, объявил о том, что отныне верховная власть будет передаваться по наследству. Случился бунт, но слишком многое к тому времени успело измениться на Эн-Тике, и в кровавой гражданской войне Дхагосу сопутствовал успех. Отвергавшие чужих королей, энтикейцы в конце концов покорились своему собственному, и новый порядок вещей закрепился на острове. Потомки Дхагоса заключали браки с герцогскими семьями Лавгура, Браша и Маука, в результате чего королевский трон Эн-Тике стали занимать персонажи, в жилах которых ильсильварской крови текло больше, чем энтикейской.
Но не все были довольны таким положением дел. Незадолго до того, как Хальстальфар стали покидать рыцарско-магические Ордена, позже названные Изгнанными, униженные и лишенные многих своих привилегий кланы вступили в заговор с Катольдом, одним из дальних родственников тогдашнего короля Эн-Тике, пообещав ему свою поддержку в обмен на возвращение вольностей. Король был предательски убит, как и его самые верные слуги, прочие же покорились, а внучка короля была взята Катольдом в жены. Укрепив свою власть, новый король предал казни своих бывших союзников — как самих предводителей кланов, так и их семьи, чем спровоцировал очередной бунт, вскоре, впрочем, подавленный.
