Олеся Шалюкова - Пустыня смерти
По идее, последнее было не совсем по её профилю деятельности, но вы попробуйте управиться с толпой девчонок, в голове которых ветер. Без практики не получится ни у кого и никак. А у неё — получалось. Возможно, не всегда самым лучшим образом, но девочки у нашей наставницы вели себя как шёлковые. А ещё у неё почти никогда не было крупных проблем. У других наставниц случались несчастные случаи, а у нас нет. Альзин нас не любила, но мы были дорогим товаром, и на свой лад о нас она заботилась.
В конечном итоге, единственным предметом, на который я забивала змеиный крюк, была наука ублажения мужчин. Не желала я этому учиться и все тут.
Заставлять меня пробовали. Но наказания не помогали. Да, раз за разом я оказывалась у позорного столба, в змеином карцере — но это было бесполезно.
Дважды меня оставляли в пустыне, но боги меня не видели, не замечали. И меня живой возвращали в лагерь наложниц. И снова пытались сломать.
Я сопротивлялась изо всех сил, демонстрировала послушное прилежание на остальных уроках, и меня ненадолго оставляли в покое, в надежде, что чуть позже я буду более мягкой, и меня удастся подчинить.
Если бы не Альзин, меня могли продать, как есть. Но она утверждала, что меня можно продать гораздо выгоднее, если дождаться, когда я войду в возраст.
Она не ошибалась. Все чаще и чаще покупатели смотрели на меня жадно. Я была для них желанна. Сальные, похотливые взгляды были клеймом, то и дело загоравшимся на моей коже. Заявки на предварительную продажу сыпались дождём, поднимая стартовую цену, вынуждая нервничать старейшину Песчаных крыс.
До возраста продажи, мне исполнялось восемнадцать лет, оставался всего месяц, когда случилось то, что навсегда перевернуло мою жизнь.
От меня снова отвернулись боги. Все началось четырнадцатого дня месяца змеиной свадьбы. Последний месяц до продажи в лагере занимались внешним видом наложниц. Вода была драгоценна. Но в ауле Песчаных крыс был свой оазис. Там, в небольшой заводи, купали наложниц.
Масла, натирания, ванны, притирки и снова масла.
И так по кругу. Раз за разом. Даже, несмотря на то, что я была смертницей, в этот косметический ад запихнули и меня.
Было жарко. Мелкие белые песчинки раздирали горло. Хотелось, как песчаным псам, вывесить язык на бок и завалиться, тяжело дыша.
Да вот только, кто бы нам позволил такое некрасивое, неаппетитное и неправильное поведение? У нас не было ни права выбор, ни права голоса. А в скором времени некоторые языки должны были отрезать. Нет, не всем. Только тем, кого купят любители тишины.
Для прочих в течение пары месяцев перед этим косметическим адом девочки учились стонать. За первые дни, в начале уроков я нарушила, кажется, все правила Альзин. Тогда же от неё я и услышала: «Какая жалость, что ты не парень. Отдали бы тебя мастерам, там бы из тебя, если не человека сделали, так помогли бы умереть. Впрочем, не хочешь учиться, иди к Гаю. Он тебе найдёт задание, а я не буду на тебя тратить время. Уже поздно переучивать, ты неисправима».
Гай — старейшина Песчаных крыс, задание мне нашёл. Два месяца по утрам я сидела в его шатре и занималась счётным делом. Жена старейшины была на сносях и полностью занималась домом.
Два долгих замечательных месяца я общалась с цифрами. И была счастлива, если можно так охарактеризовать моё состояние.
Если бы я была чуть менее экзотична, если бы сумма моей продажи не выросла бы уже в три раза по сравнению с самой красивой из трёх остальных девочек-смертниц… Возможно, Гай взял бы меня второй женой для своего старшего сына. И я бы осталась в ауле. Но я слишком дорого стоила.
Даже как, нет, пожалуй, особенно как смертница.
Но все было мнимо. Все планы, надежды, мечты — мои и других девочек, все они были тщетны. И день продажи для нас так никогда и не наступил.
Ночь с тринадцатого на четырнадцатое месяца принесла скандал. Кто-то изуродовал продажные шаохе девушек-смертниц. Альзин подумала на меня.
Поскольку я никогда не оправдывалась, да и можно подумать, мне такую возможность кто-нибудь дал, моя вина была доказана мгновенно.
И наставница заперла меня в змеином карцере. Среди ночи, даже без подношения змею-охранителю. Бросила в сердцах, надеясь, что меня сожрут, и ушла.
Дело было привычным. И уже давно в самом тёмном углу, куда не доставал свет факелов, я сделала себе небольшое убежище. Вместо кровати пара пуков жёсткой болотной травы, какая-то дерюга, шаохе, оставшееся от прошлых смертниц. Я знала, что никто и никогда не осмелился бы потревожить меня в этом углу.
Чуть выше выходила нора гигантской змеи. Аул Песчаных крыс охранял щитомордник. Я не знаю причину, по которой в ту ночь он меня не тронул. Может быть, змей спал. А может для него я невкусно пахла. Я не знаю.
Я забилась в свой угол, накрылась тряпками и уснула.
А утро не наступило.
Все произошло гораздо страшнее, чем можно было бы предположить. Я проснулась от того, что мне трудно дышать. На груди был дискомфорт. И первая мысль, пришедшая мне в голову, ударила набатом — опоили! Продали и теперь…
Потом пришло понимание. Тяжесть на мне какая-то уж больно односторонняя. И не шевелится, и вообще холодная. Поэтому вторая мысль была куда более разумной: «Может, змея?»
Но нечто было холодным и неудобным и напомнило алтарный камень, врезавшийся мне с детства в память. Или труп. Последние редкостью для меня не были, в карцере я не раз их встречала. Поэтому хоть и пришедшая в голову мысль была кощунственной, она меня не испугала. Мёртвые куда безопаснее живых.
Я откинула в сторону дерюгу, спихнула что-то мне мешающее и поднялась из своего угла. Та картина, которую я увидела, отпечаталась в моих глазах навсегда.
Неглубокое подземелье было просто завалено телами.
Мужчины, женщины, подростки, дети…
Я узнала Гая с изуродованной левой половиной лица. Рядом с ним была его жена, в стороне их дочь. В другой стороне была убитая девочка-смертница, с которой я была хорошо знакома. Её прекрасное лицо было искажено в немом крике.
Сверху, там, где карцер открывался, тянуло дымом, доносились невнятные голоса. И услышав все это, я сделала самое умное из того, что могла сделать. Я не покинула своего спасительного прибежища.
В страшной компании мертвецов и гигантским змеем я провела весь день, а потом и наступившую ночь. Я видела щитомордника-охранителя, видела его вживую впервые в своей жизни. Огромное создание, ползущее вдоль стен и выбирающее себе еду, подавляло. Змей был страшным, но прекрасным. Чешуйки на его теле складывались в какой-то узор, голова была слегка закруглена. Серое брюшко было покрыто мелким чешуйками, а в отблесках факелов я хорошо видела коричневые бока с узорами из округлых пятен.
