Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра
Она обладала блестящими безупречно подстриженными черными волосами, покачивающимися куполом прямо над плечами. Черная челка обрамляла черные, густо накрашенные, глаза. Ярко алые губы то ли надуты естественно, то ли накачаны коллагеном. Все остальное являло собой пятно блестящей черной кожи с серебряными пряжками.
Этим летом Уэлсфорд, штат Коннектикут, никогда не видел ничего подобного.
— Кто это? — прошептала в шоке миссис Томпкинс.
Я беспомощно покачала головой, пытаясь сглотнуть через невероятно сухое горло.
— Мы с Мишелем не виделись в последнее время, — произнесла женщина непристойным голосом курильщика, — но поклялись друг другу, что я позабочусь о малышке Таис, если с ним что-либо случится. Только я никогда не думала, что это произойдет.
Ее голос прервался, и я обернулась, чтобы увидеть, как она промокает салфеткой глаза, такие же темные, как нефтяная скважина.
Она произнесла мое имя правильно, хотя даже судья произносила его как Тэй исс. Акселль знала, что верно Та ис. Неужели она знала моего папу? Откуда? Всю мою жизнь были только я и папа. Я знала, что у него были свидания, но я всегда знакомилась со всеми этими женщинами. Ни одна из них не была Акселью Гаувин.
— Ваша Честь, Я…, - начала расстроенная миссис Топкинс.
— Сожалею, — мягко сказала судья. — Хотя вы остаетесь душеприказчиком в отношении всего личного имущества мистера Алларда, но в этом завещании ясно сказано, что опеку несовершеннолетней следует передать Акселль Гаувин. Конечно, вы можете оспорить завещание в суде… однако это будет дорогостоящий и длительный процесс.
Судья сняла очки, и ледяное осознание того, что это происходит по-настоящему и что я действительно могу остаться с этой незнакомкой, тяжело таращившейся мне в спину, начало просачиваться в мой паникующий разум.
— Таис исполнится восемнадцать уже через четыре месяца, и тогда она будет вправе самостоятельно решать, где и с кем хочет проживать. Хотя я хочу надеяться, что мисс Говен деликатно отнесется к тому факту, что Таис скоро начнет свой последний год обучения в средней школе и будет менее травматично, если она сможет остаться в Уэлсфорде на это время.
- Я знаю, — произнесла женщина печально. — Но, к сожалению, мой дом находится в Новом Орлеане и мой бизнес не позволяет мне перебраться сюда на следующий год. Таис отправится в Новый Орлеан со мной.
***Я рухнула на свою кровать, ощущая пальцами весьма потрёпанное одеяло.
Я чувствовала онемение.
Меня полностью охватило оцепенение.
Однако, позволь я себе не чувствовать онемение — громадная воющая боль вырвалась бы из моих внутренностей и разразилась непрекращаемым истерическим ураганом.
Я отправляюсь в Новый Орлеан, штат Луизиана, вместе с затянутой в кожу счастливой незнакомкой.
Я ненавидела даже мысль о том, откуда она знала моего папу.
Если у них было что-то типа романтических отношений, это перечеркнет того папу, которого я знала, и заменит его каким-то тронувшимся умом неизвестным.
Она сказала, что они были друзьями.
Настолько хорошими друзьями, что он передал ей своего единственного ребенка, хотя ни разу не упоминал при мне ее имени.
В дверь постучали.
Я тупо смотрела, как входит миссис Томпкинс, ее ласковое, пухлое лицо осунулось и помрачнело.
Она принесла бутерброд и стакан лимонада на подносе, который поставила на мой письменный стол. Она встала рядом, проводя пальцами по моим волосам.
— Может, тебе нужна какая-нибудь помощь, дорогая? — прошептала она.
Я покачала головой и попыталась выдавить храбрую улыбку, потерпев жалкую неудачу.
Продолжительный скорбный крик боли внутри меня угрожал вырваться наружу. Он бился во мне снова и снова, и я всё-таки была не в состоянии полностью его сдерживать.
Мой отец умер. Исчез навсегда.
Это было в буквальном смысле невероятно.
— Мы обе понимаем всё, что хотим сказать, — продолжала миссис Томпкинс мягким голосом. — Говорить это вслух сейчас действительно слишком тяжело. Но я скажу тебе вот что: это всего лишь на четыре месяца. Если так выйдет, что ты захочешь остаться там, — она произнесла это тоном, подразумевающим ад, — ну, тогда прекрасно, и я пожелаю тебе всего наилучшего. Но если через четыре месяца ты захочешь вернуться — я буду здесь с распростертыми объятиями. Ты понимаешь?
Я кивнула и смогла-таки улыбнуться, а она улыбнулась в ответ и ушла.
Я не могла есть.
Я понятия не имела, какие вещи паковать.
Что случилось с моей жизнью? Я была на грани того, чтобы потерять всё и всех, кого я когда-либо знала.
Я с нетерпением ждала того дня, когда в следующем году уеду в колледж, воображая, как покидаю это место, эту комнату.
Но я не была готова сейчас, годом раньше. Я не была готова ни к чему из всего этого…
***«Связываясь с Судьбой,
Пробиваясь через тьму,
Чтобы установить контакт с теми, кто нужен мне,
Я посылаю свой дух с сообщением.
Он найдет их духи там, где они обитают.
Нас объединяет время,
Нас объединяет судьба,
Нас объединяет жизнь,
Нас объединяет смерть,
Вперед».
В этой тихой комнате, пламя свечи еле колыхалось.
Как удачно, как правильно для них было найти такое подходящее место. Дедалу нравилась эта маленькая комната, с мансардным потолком, строго скошенным вниз по направлению к стенам.
Он удобно сидел на деревянном полу, намертво выложенном почти два столетия тому назад.
Медленно дыша, он наблюдал за устойчивым светом хаотично плясавшего пламени свечи через светло-аметистовый стеклянный шар, словно этот шар сам был огромным глазом, вглядывающимся в мир.
— Софи, — выдохнул Дедал, представляя ее такой, как она выглядела, когда он видел ее в последний раз. Сколько, десять лет тому назад? Больше. — Софи. Почувствуй мою связь, услышь мое послание.
Дедал закрыл глаза, едва дыша, посылая свои мысли через континенты и время.
В поисках новостей…
***История Франции, не так ли?
Софи набрала слова на клавиатуре, получая мгновенное удовлетворение от огромного источника знаний под подушечками своих пальцев.
С каждым прожитым веком вещи становились более поразительными.
Да, имелась и иная сторона прогресса — многие и многие вещи утрачивались.
Но каждый новый день непременно открывал новое чудо.
— Хочешь лосось, — поинтересовалась Манон, прижимая телефон к уху. — На ужин.
