Михаил Бабкин - Хитники
– Да ты, между прочим, и сейчас можешь сваливать на все четыре экологически чистые стороны, – ехидно сказал Федул. – Собственно, тебе-то какое дело до Хитника? Ты ж в историю с его украденной головой абсолютно случайно влип! И, в принципе, вовсе не обязан участвовать в ней дальше. Типа того, ага.
– Издеваешься, да? – помрачнел бабай. – Обидеть хочешь? Друг моих друзей – мой друг, которому я обязан помочь! Это раз. А во-вторых за тобой, Федул – да и за мастером-хаком – есть небольшой должок. Который, я надеюсь, вы мне когда-нибудь вернёте.
– Должок? – насторожился гном, – Это ты о чём? Знать ничего не знаю, ведать не ведаю, ни у кого никаких денежных займов не делал, моя хата с краю, и вообще я не понимаю твоих вредных намёков.
– А мой колдовской бриллиант, которым ты Спящего Деда зашиб, известного мага Снюссера? – укоризненно произнёс Модест. – Очень, понимаешь, хотелось бы получить за него хоть какую-нибудь компенсацию. На предмет развития пчеловодческого хозяйства и градусного мёдоварения.
– За ушибленность Снюссера? – не поняв, удивился Глеб; однако гном и бабай пропустили реплику парня мимо ушей.
– Балда ты, Модест, – пригорюнясь, молвил Федул. – Вредитель меркантильный. Да кабы не твой бриллиант и моя стрелятельная оперативность, мы, поди, навсегда душевно покалеченными остались бы! Ты не с меня должок требуй, а с хулигана Снюссера – он тогда всю кашу заварил, ему и расхлёбывать. Так что пускай Спящий Дед тебе и компенсирует все моральные и материальные издержки. Чего проще: отправился в империю, нашёл чародея Панкрата по кличке Снюссер, личного толкователя Его Императорского Величества ночных сновидений, взял за грудки и вытряс из колдуна тот долг, всего-навсего. А я тебе, хе-хе, обязательно помогу в этом благородном деле, не сомневайся!
– Именно на этот твой добрый ответ я и надеялся, друг. – Бабай, едва не прослезившись от нахлынувших чувств, насморочно хлюпнул носом. – Потому что сегодня вечор мы выступаем в многотрудный, нелегальный и потому крайне опасный поход.
– Куда? – одновременно ахнули Глеб и Федул.
– В империю, конечно, – несколько удивился Модест. – Можно сказать, на родину, в забытые пенаты… А разве я вам об этом не говорил?
– Ык, – только и произнёс ошарашенный гном, словно от глотка ледяной газировки икнул; парень отрицательно помотал головой.
– Тсс, – приложив к губам палец, едва слышно сказал бабай. – Будем, значица, Снюссера выискивать, чтобы он с Хитника своё проклятье невезения снял и непременно возместил мне утрату… ну это так, заодно, по ходу действия. Нифонт сейчас как раз проводника ищет, который нас через границу секретно проведёт.
– Вы там что, оба с ума сошли?! – едва не упав с табурета от неожиданности, завопил гном. – Секретно и одновременно! Мыслимое ли дело через имперскую границу по-шпионски лезть? Ладно бы в какую Америку или Японию, не велика беда коли поймают – по шее надают и назад депортируют, эка невидаль. Но если отловят на имперской границе, то жуть чего будет!
– А поконкретней? – вклинился в разговор любознательный Глеб.
– Фиг его знает, – мрачно буркнул Федул. – Но ничего хорошего. Они, погранцы, небось первым делом боевую магию применяют, а уж после допрашивают задержанного, мол, зачем хотел проникнуть на запретную территорию, с какими вредоносными целями и террористическими намерениями… Типа, посмертно интересуются.
– Ладно, вы там паникуйте себе на здоровье, но не увлекаясь, – оглянувшись назад, скороговоркой дозволил бабай, – а то мне идти пора, Нифонт зовёт. Главное, из дома никуда не уходите, ждите меня, я скоренько! – Экран над магическими шарами мигнул раз-другой и погас.
– Спасибо, благодетель, за разрешение, – проворчал гном, слезая с табурета. – Вот уж порадовал так порадовал! Мда-а… – Федул не оборачиваясь затопал к выходу из комнаты; Глеб, прихватив табурет, отправился следом за ним, на кухню.
Мрачный гном, не обращая внимания на парня, старательно обследовал продуктовые внутренности холодильника, выудил оттуда початую бутыль с томатным соком и, мыча от отвращения, выпил из горлышка сколько смог. Глеб, усевшись на табурет и закинув ногу на ногу, терпеливо ждал, когда тот закончит демонстративно страдать.
– Беда, – отдышавшись, с горечью сказал Федул, – ой и беда!
– Ты о походе? – Глеб взял со стола милицейскую дубинку: весил инструмент власти вполне солидно и убедительно. – Да ты не бойся, прорвёмся! Ангел не дурак, абы кого в проводники не наймёт.
– Да я не про то, – с пренебрежением отмахнулся гном, – подумаешь, и не в таких переделках бывать приходилось… Пиво у нас закончилось! И вина нету. И денег, – убито закончил он. – А томатный сок, поверь, неважная замена и тому и другому. От него в животе одна лишь тяжесть и на скорбные философские раздумки тянет. Скажем, о смысле жизни… Или о роли классической литературы в духовном развитии подрастающего поколения, бр-р!
– Ничего, потерпишь. – Глеб положил тяжёлую дубинку на место. – Слушай, а откуда у нас этот народный «демократизатор» взялся? И что за история с ночными милиционерами? И почему ты в таком… ээ… спортивном виде?
Федул с нескрываемым удивлением оглядел себя; задрав на живот безразмерную футболку, он с задумчивым видом полюбовался на пупок, спортивные трусы и заляпанные грязью лапти. После, что-то вспомнив, обрадованно хлопнул себя по лбу ладошкой:
– Дык, элементарно, Ватсон! Я вчера за винищем в ближний магазин туда-сюда бегал, пока некоторые молодые и несознательные без задних ног дрыхли – ну, случилось у народа острое вино-водочное настроение, что поделать… А на второй ходке – или на третьей? – перепутал направление к дому и вместо подъезда вошёл в озеро. Кажись, шмотки в большой комнате на батарее сохнут, если я, конечно, их в окно с устатку не выкинул… Маечку мне бабай отдал, со своего плеча, так сказать, пожаловал – мол, бери на святое дело! Ножницами укоротил и подарил; а трусы я у Хитника из ванной позаимствовал, чего им зря на сушилке висеть. Вот с лапоточками неудача, усохли они от вчерашнего купания, придётся теперь размачивать. Иначе никак не снять. – Гном, не долго думая, подставил к эмалированной раковине табурет, влез на него и, по очереди засовывая ноги под струю воды, с воодушевлением продолжил отчёт о ночных приключениях:
– А бабай-то наш! Ох и силища у мужика: я ненароком с Модестом заспорил, сможет ли он банку от пива в шарик укатать, и ты не поверишь – смог! Накатал с десяток шариков, тут я не удержался, открыл окно и устроил мастер-класс стрельбы из моей самонаводящейся рогаточки по всяким движущимся, хе-хе, мишеням.
– По прохожим, что ли? – возмутился Глеб. – Расстрельная зондеркоманда, блин, снайперы-любители! Вернее, губители.
