Яна Спасибко - Демон принцу не товарищ
− Тсс. — Шикнул один из них грозным шепотом. — Только вякни, пожалеешь что на свет родилась.
Подойдя ближе я увидел Тавриила — на редкость неприятного типа (тоже кстати из молодой аристократии), он зажав в углу дебютантку. Ту самую, МОЮ дебютантку, вытирающую маленьким острым кулачком заплаканные глаза, и размазывающую по лицу дешевую косметику.
В близи небесное создание чуть подрастеряло свой загадочный шарм. Платье оказалось старым, если не сказать ветхим, и скорее всего она не первая, кто выходит в нем в дебют. Незатейливая прическа, видимо сделана была самостоятельно, без помощи профессиональных помощниц, а отсутствие перчаток позволяло увидеть на руках девушки мозоли. Кто она и как попала на бал тоже нужно будет разобраться. Но позже.
− Что тут происходит? − Я посмотрел в глаза Тавриилу, холодные и хитрые, как у жабы.
− Силедаен! Посмотри какая наглость! — выражение лица, как и интонации моего собеседника резко изменились на возмущенно-визгливые. — Эта, с позволения сказать дама пробралась на бал под видом аристократки! А когда я попытался вывести ее, начала драться, а после и вовсе предложила себя! Хорошо, если она простая крестьянка, захотевшая побыть среди благородных! А если шпионка???
Я внимательно посмотрел на дебютантку. На простолюдинку несмотря на натруженные руки и старое платье не тянет: не та осанка, да и профиль ее показался мне смутно знакомый. На шпионку — тем более. Что за шпионка такая, которую любой дурак вычислить может?
Девушка умоляюще смотрела на меня:
− Это не правда! — Девушка всхлипнула. — Я действительно аристократка!
− Да какая она… − Тавриил умолк, повинуясь моему жесту.
− Фамилия. — Сухо сказал я девушке. Я не питал иллюзий, зачем этот негодяй на самом деле притащил бедняжку в кусты. Это ж надо, выцепил одинокую девушку на балу, за которую некому вступиться. Но и на нее я был почему то зол. Возможно потому, что она не оправдала моих ожиданий — разрушила хрустальный образ, который я видел перед глазами какой-то час назад. Оказалась не той феей, которой я восхищался.
− ФонШаэстер. — Она присела в реверанс, и порванная юбка открыла мне вид на чудесные ножки.
− ФонШаэстер… − Повторил я задумчиво, словно пробуя слово на вкус. — Тавриил, ты слышал? Ее слово против твоего. Похоже ты доигрался… — Моему тону могла бы позавидовать и ледяная глыба, да и позавидовала бы, окажись она рядом. Нет, я конечно добрый и незлопамятный… в основную часть своего времени.
Он с ненавистью посмотрел на меня:
− Это еще доказать надо.
− Значит докажем. — Просто согласился я. Даже если девушка окажется не той, за кого себя выдает, слишком велик соблазн избавить свое окружения от данного субьекта.
Тавр вошел в мою жизнь примерно пять лет назад, когда его отец накопил достаточно средств для того, чтобы купить титул Баронета, и с тех самых пор усиленно делал вид, словно мы с ним давние друзья, порой переходя на фамильярности. Уже несколько раз я пытался поговорить с ним, и даже сестру подсылал (дважды), но что об стену горох, отбить желание дружить у него не получалось ни разговорами ни грубостью. Подозреваю, что без курирования его отца это дело не обошлось.
Тавриил зашипел подобно змее:
− Ты этого не сделаешь.
− Да. Я этого не сделаю. Пока. Однако моего слова будет достаточно, чтобы обличить тебя, что после этого будет — ты знаешь.
Он знал. И я знал. Этот закон, о котором я сейчас говорил, был принят еще во времена основания старинной аристократии, и пусть молодая и не хочет с ним мириться (мало того, пытается предпринять много усилий, чтобы его отменить), но подчиняться приходится — законы писаны для всех. Совратитель (даже, если его попытки не увенчались успехом) немедленно лишался наследства и вынужден был жениться на совращенной девушке, если же девушка была не одна, либо не хотела связывать жизнь со своим мучителем, то он, лишенный своих титулов и привилегий отправлялся в ссылку на колонизацию северных островов.
Сзади меня хрустнула ветка, и я обернувшись, увидел как что-то бледное и большое замерло, стараясь не привлекать к себе внимания. Я метнулся к «странному нечто» и вытащил его на нашу полянку. Нечто оказалось Лиорой. Чертыхнувшись сквозь зубы я совершенно четко осознал, что замять эту ситуацию теперь точно не получится — по поводу сей дамы я иллюзий никаких не питал: уже к концу вечера о происшествии будут знать все. И будут ждать моей реакции.
Побледневший Тавриил, казалось бы, светился в темноте. Он, молча, развернулся и ушел в темноту. Мда. В идеале нужно было его попугать, возможно надавить на старшего баронета, чтоб приструнил наследничка и тихо все замять. Теперь придется выкручиваться. Оставить Тавра безнаказанным? Поссорится со старой аристократией, к числу которой, к слову, принадлежал род ФонШаестер. Наказать? И снискать недовольство молодой аристократии, которая и без того ищет любой повод обвинить королевский род в предвзятом к ней отношении. Тоже мне, оппозиция нашлась.
Однако, есть и третий вариант: если младший баронет женится на княжне, все останутся довольны. Я посмотрел украдкой на девушку и мои мысли показались мне кощунством.
− Лиора, что вы тут делали? — спросил наконец я.
− Искала встречи с вами. − Чуть зарделась она, нисколько не смущаясь дебютантки. — Когда вы ушли от меня в сад, я все правильно поняла, вы хотели со мной уединенной беседы.
Тут она бросила гневный взгляд на дебютантку, а я мысленно ударил себя по лбу. Это ж надо быть такой тупой???
Спустя час я и Ярослава (как представилась дебютантка) сидели в кабинете моего отца, который хватался за голову от осознания того, в какую историю я влип. Надежда что девушка окажется те той, за кого себя выдает разбилась вдребезги сразу после того, как архивариус принес ее детские портреты и архив, в котром тщательно протоколировались все изменения в генеалогическом древе старой аристократии. И Ярослава действительно принадлежала к славному роду ФонШаестер, одному из самых древних, кстати стоящему вторым номером среди претендентов на корону. Но в связи с тем, что единственный представитель мужского пола — отец Ярославы погиб четырнадцать лет назад давно сброшенный со счетов.
− Как же вы, милая барышня оказались столь далеко от дома без сопровождения? — отец был в ярости, но старался не срываться, что делало ему большую честь.
− Я прошу прощения. — Девушка смотрела в пол. — Это маменька настояла, чтоб я ехала. Она продала половину всего скота, чтобы вывести меня в свет. Со мной еще компаньонка была, но ее не пропустили во дворец потому что она…
