Григорий Павленко - Север
Да вот только законник всеобщего удивления не разделял. Он все так же опирался на посох и внимательно, даже испытующе смотрел на Чёрного, но тот с честью выдержал взгляд старика, не забывая при этом ухмыляться.
— Ты и твои законы не властны над Стаей, Вульгат, — сказал он, — но я не хочу оставлять эту женщину в расстроенных чувствах. Я могу допустить, что то средство не сработало в полную силу, — с этими словами он обернулся к Ульре, все ещё сжимавшей в руках топор, да вот только в хватке её уверенности поубавилось. — Чтобы ни ты, ни кто другой не говорил, что Рорик Чёрный обманул тебя, я дам тебе это, — он протянул женщине небольшой мешочек и та, опустив топор, с сомненьем взяла его из рук Рорика.
— Что это такое? — спросила Ульра, заглянув в мешочек. — Трава какая-то сушеная.
— Это, милая моя, засушенные цветы кактусов-калитов. Сегодня вечером сделай из них отвар для своего муженька, и ты позабудешь обо всех невзгодах и бедах.
— Опять, поди, обманываешь, — сказала женщина, подозрительно посмотрев на Рорика, но мешочек она выбрасывать не стала, а наоборот, припрятала за пазуху.
— Волк никогда не может солгать человеку, — соврал Чёрный, глядя ей прямо в глаза.
Это был один из тех немногих мифов о его народе, который все члены Стаи поддерживали так, как только могли. Как ни странно, но это делать им удавалось, и каждый житель севера знал, что нет никого честнее Волков. Дурачьё.
— Да, — нехотя кивнула Ульра, — не может.
— И я даже останусь в этой деревне до завтрашнего рассвета, — продолжил тем временем Рорик, — если и это средство не сработает, то я самолично положу голову на пень, и дам тебе в руки этот самый топор.
Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы решить вопрос хотя бы на время. Люди разошлись по домам, чтобы как следует обсудить увиденное, а так же наплодить пару десятков наисочнейших слухов, хотя бы в парочке которых обязательно будет фигурировать тайная любовь Рорика и Ульры.
Правда, самого Рорика они не особо волновали. Он прекрасно знал жителей севера и понимал, что этот небольшой скандал был единственным развлечением, которое они смогут увидеть в ближайшие несколько месяцев. И дабы посмаковать удовольствие от оного развлечения хоть немного подольше, они будут плодить все новые и новые дурацкие слухи.
Изначально он думал об этой деревушке лишь как об очередной точке на карте — части пути, ведущем его в Йорт, но все оказалось не так просто. Здесь жил мальчик с душой зверя и он, Рорик, должен был хотя бы взглянуть на этого мальчишку и оценить его потенциал. Вполне вероятно, что юный волчонок пополнит стаю.
Откладывать важные дела Чёрный не привык, и посему, буквально сразу же, как решился их маленький спор с Ульрой, он принялся выспрашивать у немногих оставшихся на улице людей о мальчике. Деревенские хоть и отвечали ему, но делали это с явной неохотой, они знали законы севера не хуже Рорика, и понимали, чем юному волчонку может грозить интерес взрослого волка.
— Да, — кивнул какой-то мужик в просаленном фартуке, услышав вопрос Чёрного, — знаю я его. Таргл зовут. Его зовут, а не меня! Я-то Хвирд, а он Таргл. Да.
— Хорошо, — кивнул Рорик, — где мне его искать?
— Искать, да? — Мужик обтёр руки о фартук, сделав это скорее, чтобы унять волнение, потому что после этого действия на его ладонях грязи не убавилось, а скорее наоборот. — Зачем ты его искать хочешь? Да, хотя не говори, знаю зачем.
Чёрный кивнул, отвечая ему.
— Может, не будешь его забирать, а? — негромко сказал мужик, вновь попытавшись вытереть руки о фартук. — Он у них в семье один мальчишка-то. Зачем отраду отца забирать-то? Вас же и так полно! Оставь мальчика в семье.
— Не пори горячку, друг, — примирительно улыбнулся в ответ Рорик, он прекрасно понимал, насколько малы шансы юного Таргла остаться в семье, но вероятность, что мальчик не подойдёт ему, тоже имелась. — Пока я хочу только взглянуть на него. Поговорить, если угодно.
После минутного размышления Хвирд все-таки решился сообщить Чёрному о том, где жил волчонок, а когда Рорик уже собрался было уходить, в спину ему прозвучал вопрос:
— А вы и правда с Ульрой… того-этого?
Секунду подумав над ответом, Рорик все же обернулся и загадочно ухмыльнувшись сказал мужику:
— Как кролики.
Жизнь этой небольшой деревеньки после этих слов стала куда интереснее и насыщеннее. Правда, эти же слова в будущем аукнутся Чёрному, но сейчас он об этом не знал и лишь довольно улыбался удачной, на его взгляд, шутке.
Глава 3 — Таргл
Он родился в ночь полной луны, в самую суровую зиму из тех, что помнили жители севера. Родился без крика и без биения маленького сердца. Мертворождённый, ребёнок, не нашедший свою душу, так назвали его старухи, утешавшие рыдающую мать. Жизнь на севере была не из лёгких, и дети часто рождались мертвыми, в этом не было ничего необычного. Люди привыкли терять своих детей, и никто не догадался приоткрыть рот мёртвого младенца. Никто, кроме его отца — старого Гонрада Борга.
Готовясь похоронить последнюю надежду, он чуть оттянул вверх губу малыша и увидел, что на дёснах у него красуются два крохотных зубика.
— Предки всемилостивые… — прошептал Гонрад.
Мальчик открыл ярко-жёлтые, звериные глаза и завыл, словно щенок.
Волк. Он был волком!
В следующую секунду глаза мальчика сменили цвет на светло-голубой и он, наконец-то, заплакал. Человеческая душа обуздала зверя.
* * *Он был другим, не таким, как все остальные дети из деревни. Отец говорил, что это все из-за слишком уж острых клыков, которые росли у Таргла во рту и из-за тех странных снов, всегда преследовавших мальчика. Если с клыками все было более или менее понятно, то сны… О снах он часто задумывался.
Мальчику часто снилась луна. Нет, не просто луна, а Луна. Во сне она была живой, и пела для него какую-то песню, в которой он не мог понять ни слова, но песня эта была для него странно знакомой и родной. А иногда ему снился далёкий север, тот, что за Ледяным Морем. Таргл видел снежные пустыни и огромные горы, видел замёрзшие реки и покрытые снегом леса, видел высоченную крепость из белого камня. Но сон всегда обрывался, когда Таргл подходил к этой крепости, и то, что находилось в ней, оставалось для него загадкой.
Когда мальчик спрашивал обо всем этом отца, тот лишь задумчиво смотрел ему в глаза и говорил, что "молод ещё", чтобы знать такие вещи. Но какие вещи? Да и как он может быть слишком молод для такого, если ему было уже шесть лет, и всё это неотступно следовало за ним всю жизнь.
Конечно же, он спрашивал и дворовых мальчишек о том, почему он так отличается от них, но дети, а тем более дети северян, не были особо сдержанными. Они никогда не любили Таргла, и редко когда позволяли ему участвовать в общих играх. Его побили, изваляли в грязи и сказали, чтобы "щенок" больше к ним не лез со своими дурацкими вопросами. Больше он к ним не лез, и до поры до времени смирился с тем, что он просто родился на свет не таким, как все остальные.
