Мариса Ченери - Волк Тарин
До тех пор, пока – после шести месяцев с начала их романа – Тарин не начала замечать в Найджеле перемен. Он стал требовать от нее отчета о каждом шаге, сделанном в его отсутствие, вплоть до мельчайших подробностей. Потом начались телефонные звонки. Когда она говорила, что будет дома, он названивал, проверяя ее. Если же случалось так, что она возвращалась домой с работы позже обещанного, он орал, обвиняя в измене. В конце концов, после двух месяцев мучений, Тарин больше не могла выносить его ревность. И она решила порвать с ним.
Не желая делать этого по телефону, Тарин пригласила Найджела к себе. Он пришел в дикую ярость. Вот тогда-то он ее и ударил, и не останавливался до тех пор, пока не повалил на пол. После того, как он ушел, предварительно пообещав вернуться на следующий день, Тарин собрала вещи и той же ночью вернулась домой, благодаря бога за то, что не рассказала Найджелу ни о дяде, ни о винограднике.
Она возвратилась в «Сосны» вся избитая, в синяках. Колин бросил всего один только взгляд на лицо племянницы и крепко обнял, радуясь ее возвращению.
Теперь ей двадцать шесть, и, хотя эта история осталась в далеком прошлом, шрамы в ее душе тоже остались. После Найджела она встречалась только с теми мужчинами, которых могла держать под контролем и которые никогда не пытались доминировать над ней. При первых же признаках подобного поведения она вычеркивала их из своей жизни.
Свернув на дорогу к «Соснам», Тарин выбросила из головы болезненные воспоминания. Ее наполнило чувство гордости. Она любила виноградники, и когда бы ни возвращалась сюда, всегда ощущала радость. Виноградники были совсем небольшими, но ей вполне хватало. Тарин любила здесь все — широкий склон, поросший высокими соснами, протяженные участки земли, засаженные виноградом. Но больше всего ее привлекала пещера на склоне. Когда Тарин была маленькой, ей нравилось часами просиживать там, спасаясь от летнего зноя. В пещере, уходящей на сто футов под землю, всегда было прохладно, независимо от времени года.
Приближаясь к небольшому двухэтажному кирпичному дому, стоявшему в конце подъездной дорожки, Тарин подумала, что неплохо было бы лечь пораньше. Завтра предстоял тяжелый день. Скоро должен был начаться сбор урожая, и ей надо было много чего успеть, чтобы подготовиться к нему. И теперь, когда у Тарин не было ни единого шанса заполучить клуб «Волчья Нора» в число своих клиентов, у нее добавилось проблем — необходимо было попытаться найти какой-нибудь другой ночной клуб, куда она могла бы поставлять свои вина. Все еще чувствуя себя так, словно ей необходим хороший пинок под зад, Тарин пошла к дому. Но даже заснув, она не смогла отделаться от мыслей об Уэйде и о том, как хорошо было находиться в его объятиях и ощущать его поцелуи.
****
Ранним утром следующего дня Уэйд был уже на пути в долину Напа. Сразу же после рассвета он оставил попытки уснуть. Нет, он засыпал ночью, но все его сны были только об обнаженной Тарин, лежащей в его постели, крепко обнимающей его, занимающейся с ним любовью. И каждый раз он просыпался с мучительной эрекцией. Теперь, когда он знал, что Тарин его пара, сны с каждым разом будут становиться все более чувственными и будут мучить его до тех пор, пока он не заявит на нее свои права. Все мужчины-оборотни проходят через это, когда встречают свою половинку.
Проезжая мимо виноградников, Уэйд почувствовал аромат зрелых сладких ягод. С таким острым обонянием, как у представителей его вида, он мог сразу сказать, что виноград уже совсем созрел и его можно собирать. Что вполне естественно в середине октября.
Доехав до района Стегс Лип в долине Напа, Уэйд взял карту, распечатанную им с интернета, чтобы уточнить дорогу до виноградников Тарин. Ее владения находились рядом с «Сильверадо Трэйл» (1). Через каких-то пару минут он уже сворачивал на широкую дорогу, ведущую к винограднику «Сосны». Опустив стекло своей серебристо-серой «Инфинити Джи 35», Уэйд сделал глубокий вдох. Он почувствовал запах огромных росших на участке сосен, а также разных сортов винограда.
Подъехав к дому, стоявшему в конце подъездной аллеи, Уэйд заглушил мотор. Он надеялся, что Тарин уже проснулась. С другой стороны, а как иначе, ведь ей приходится управляться с виноградником. Прежде чем выйти из машины, он сделал несколько глубоких успокаивающих вдохов. С Тарин ему придется действовать не спеша, а иначе опять окажется с разбитым носом. К счастью для него, оборотни исцелялись быстро, и у него не осталось и следа от травмы, полученной накануне вечером.
Поднявшись по деревянным ступенькам, он оказался перед дверью с сеткой и уже хотел было постучать, как Тарин распахнула внутреннюю створку и толкнула внешнюю. Уэйд догадался, что девушка его не заметила, ибо от толчка дверь ощутимо заехала ему по лицу. Из носа снова потекла кровь.
Тихо выругавшись, Уэйд зажал больное место рукой.
— Чем тебе мой нос-то не угодил?
Услышав его голос, Тарин подскочила.
— О! — Она увидела, что у него идет кровь, и всполошилась. — Боже, Уэйд, прости. Входи же. Дай, посмотрю. Я тебя не видела.
Уэйд позволил Тарин взять себя за руку и затащить в дом. Она отвела его на кухню и усадила на стул. Не успел он хорошенько разглядеть помещение, как Тарин схватила стопку салфеток, запрокинула ему голову и прижала салфетки к носу.
— У тебя что, привычка разбивать мужчинам физиономии? Со мной ты проделала это уже дважды. — У него внутри все сжалось, когда Тарин прикусила нижнюю губу и посмотрела виноватым взглядом. Когда она стояла так близко и окутывала его своим запахом, приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не схватить ее в объятия.
— Я прошу прощения! За оба раза. Сегодня это был несчастный случай.
— А вчера? Там несчастным случаем и не пахло.
— Разумеется, нет. Но ты должен признать, что вел себя немного неадекватно.
Чувствуя, что кровотечение остановилось, Уэйд убрал салфетку и расплылся в своей самой очаровательной улыбкой.
— Когда я вижу что-то, что мне нравится, то обычно стремлюсь заполучить это.
Тарин сердито на него посмотрела.
— Прибереги свое очарование для других. Со мной этот номер не пройдет. Я знаю, что ты не серьезно.
— Почему?
Тарин закатила глаза.
— Знаешь ли, у меня есть зеркало.
— И?
— Ты все-таки хочешь, чтобы я это произнесла, да? Будь по-твоему. Моя внешность и манера одеваться… в общем, никогда такой красивый мужчина, как ты, не обратит внимания на такую, как я.
— Значит, ты считаешь меня красивым?
Тарин снова закатила глаза.
— Следует ли мне добавить к списку еще и «тщеславный»?
