Мариса Ченери - Волк Тарин
Рывком вернув взгляд к его лицу, Тарин спросила:
- Могу я вам чем-то помочь?
Он подошел еще ближе — и ее сердце начало биться немного быстрее. Было в нем что-то — в том, как он смотрел на нее — от чего ее тело выжидающе напряглось. И чем пристальней он на нее смотрел, тем сильнее она возбуждалась.
- Вы уже мне помогли. Давайте вернемся в клуб, и вы поможете мне еще больше.
У него был глубокий голос, и казалось, он задевает какую-то струну глубоко внутри нее. Тарин сглотнула.
- А-а. Вы работаете в клубе? Я вас там не видела. – Она понятия не имела, чего он хотел. Но вряд ли заигрывал. Такие красивые парни, как он, обычно ею не интересовались. У нее была абсолютно непримечательная внешность, и в ней не было ничего, что могло бы привлечь внимание: длинные каштановые волосы, обычно стянутые сзади в «конский хвост», карие глаза - обычная серая мышь.
Да. Меня зовут Уэйд. Во время вашей встречи с моим братом я был в подвале.
Теперь понятно, почему он так походил на Беовульфа. Видимо, красота в их семье передавалась по наследству. Тарин протянула руку.
- Приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы сможем наладить бизнес.
Уэйд взял ее ладонь, но вместо того, чтобы пожать, потянул к себе. Прежде чем Тарин догадалась о его намерениях, он наклонил голову и накрыл ее губы жгучим поцелуем. И он не просто целовал ее, он пожирал ее. Его язык протолкнулся сквозь ее губы и боролся с ее языком. Желание пронзило ее, между ног возникла боль, и ее киска стала влажной. Тарин понимала, что поступает как идиотка, позволяя целовать себя. Обычно она не подпускала так близко парней, с которыми познакомилась всего несколько секунд назад. Она даже не назвала ему своего имени, а уже целуется с ним. И что еще хуже: она не хотела, чтобы он останавливался.
Но все изменилось, когда Уэйд, почувствовав свою власть, обхватил ее руками. Он крепко прижал ее к себе и потерся об нее возбужденным членом. В голове Тарин вспыхнули образы ее жуткого прошлого, она застонала и толкнула Уэйда в грудь. Но он не отпустил — и она стала действовать инстинктивно.
Используя все грязные приемы, которым ее научил дядя, Тарин схватила Уэйда за волосы и оторвала его губы от своих. Ребром ладони она врезала ему по носу, а после вскинула колено и ударила его в самое уязвимое место. Он сразу же отпустил ее и упал на землю, одной рукой схватившись за свое мужское достоинство, а другой за нос.
Не оглядываясь, Тарин быстро побежала к своей машине. Выезжая с парковки, она вдруг поняла, что только что чуть не лишила «хозяйства» брата потенциального клиента. И подумала, что вряд ли услышит о Беовульфе в ближайшее время.
****
Уэйд все еще лежал на земле, пытаясь отдышаться, когда у него перед глазами возникла пара знакомых туфелек. Рокси. Он застонал. Почему именно она обнаружила его в столь унизительном положении?!
- Я же говорила, Уэйд, что тебе понадобится удача с этой женщиной. Тарин — крепкий орешек. Что ты сделал? Попытался сокрушить ее сексуальностью самца-вервольфа? Я-то думала, что хотя бы ты в этой семье романтик.
- Поди прочь, Рокси, – рыкнул Уэйд. На самом деле он не сердился на возлюбленную своего брата. Он злился на самого себя за то, что поступил именно так, как советовал Беовульфу не поступать с Рокси, когда брат старался завоевать будущую супругу.
- Хорошо. Хочешь я принесу лед, чтобы приложить к твоему …?
- Ты не будешь прикасаться к промежности Уэйда, - предупредил Беовульф, вышедший на улицу в поисках жены. - Единственная промежность, которую ты можешь трогать – моя, и не забывай об этом.
Рокси шагнула в его объятия.
- Не волнуйся, любовь моя. Как я могу забыть о том, что находится в твоих тугих штанах? Там у тебя более чем достаточно, чтобы я каждый раз возвращалась за большим.
Уэйд снова застонал.
- Кажется, меня сейчас стошнит. Не могли бы вы двое уйти и дать мне спокойно страдать?
Беовульф хохотнул.
- Мы оставим тебя в покое. Возьми себя в руки и возвращайся в клуб. Открываемся через несколько минут.
Как только брат и Рокси скрылись, Уэйд поднялся на ноги и тыльной стороной ладони отер с носа кровь. Тарин была более чем способна позаботиться о себе, что высоко ценилось в женщине в обществе оборотней. Но это также означало, что ему будет нелегко ее завоевать. Отряхивая джинсы, он нащупал лист бумаги в переднем кармане. Уэйд достал его и развернул. И пока он читал то, что там было написано, у него возникла идея.
Когда он входил в клуб через заднюю дверь, в его голове уже оформился план, благодаря которому Тарин не сможет больше ему отказать.
Глава 2.
Всю обратную дорогу в долину Напа, все пятьдесят миль, Тарин ругала себя на чем свет стоит. Сейчас, успокоившись, она понимала, что отреагировала слишком бурно. Конечно, Уэйд повел себя несколько агрессивно, но ведь и она не могла отрицать своего влечения к нему. Не будь он таким властным, она, вероятно, сама стала бы срывать с него одежду. Но какая-то часть нее никак не могла забыть того, что случилось в прошлом.
Ей было девятнадцать, когда она решила, что хочет покинуть виноградники, где жила вместе с дядюшкой Колином, и перебраться в Лос-Анджелес. Она находилась под присмотром своего холостого дяди с трехлетнего возраста – когда умерла ее мать, приходившаяся Колину старшей сестрой. Тогда, в девятнадцать, Тарин думала только о переезде в большой город. Вспоминая сейчас те события, она понимала, что просто взбунтовалась против единственного отца, которого когда-либо знала. Ее биологический папаша бросил мать вскоре после того, как узнал, что та беременна. Это было единственное, что дядя поведал ей о родителе.
Ей хватило всего несколько месяцев в Лос-Анджелесе, чтобы понять: приехав сюда, она совершила ошибку. Тарин ужасно скучала по дяде, но гордость не позволяла вернуться, пока она не докажет, что может жить самостоятельно без его опеки. А потом она встретила Найджела.
Однажды поздним вечером он заглянул в закусочную, где Тарин работала официанткой. Он очаровал ее, и, вопреки здравому смыслу, она согласилась пойти с ним на свидание. Найджел представлял собой эпитом плохого парня и стремился вырваться из-под контроля своих богатых предков, которые предпочитали держать его на коротком поводке. Тарин влюбилась в него без памяти, и вскоре мысли о возвращении домой стали посещать ее все реже и реже.
До тех пор, пока – после шести месяцев с начала их романа – Тарин не начала замечать в Найджеле перемен. Он стал требовать от нее отчета о каждом шаге, сделанном в его отсутствие, вплоть до мельчайших подробностей. Потом начались телефонные звонки. Когда она говорила, что будет дома, он названивал, проверяя ее. Если же случалось так, что она возвращалась домой с работы позже обещанного, он орал, обвиняя в измене. В конце концов, после двух месяцев мучений, Тарин больше не могла выносить его ревность. И она решила порвать с ним.
