Ольга Егер - Любви и магии все существа покорны (СИ)
— Чего ты орешь? — почувствовав себя Карлсоном из мультика, я похлопала закашлявшуюся подругу по спине. — Ты же нам так всех маньяков распугаешь!
Вечер. Место романтического происшествия: посадка за детским центром творчества. Светит луна. Комары настойчиво пьют кровь. Взявшись за руки, на улицы вышли… маньяки. Среди всего этого живописного безобразия на свободу вырвались мы.
Я и Сашка старались не распугать подозреваемых. Но все равно смеялись друг над другом во время, мягко говоря, собственноручной коррекции наших физиономий. Больше всех веселилась Римма, наблюдая, как маг искусственно вытягивал нос на моем лице, а ведьма, то есть я, мстила волшебнику, стирая вообще ненужный дыхательный орган колдуну. В конце сеанса магической хирургии не только оборотень из нашей компании была счастливой обладательницей хвоста, клыков и длинных заостренных ушей, но и еще две, мягко говоря, отвратительные личности.
Сменив имидж на стиль "Восставшие из ада под Чернобылем", мы, стараясь не хохотать, отправились на поиски тех самых добропорядочных малолетних наркодилеров. А они как раз занималась своим черным делом, сбывая дурь.
— Нет. Только лаве сначала! — настаивал один из торговцев.
— Виталик Кусько! — прогремел непонятно откуда донесшийся голос, на весь район оповестивший, кто именно сейчас стоял среди кустов у заброшенной стройки. Парни замотали головами, но предателя так и не увидели. А подлый рычащий голос не унимался.
— Виталик Кусько! — озвученный парень взмолился, чтобы хоть адрес его сейчас на всеуслышание не назвали. А голос подленько гаркнул: — Ах ты ж, сволочь такая!
— Римма Сергеевна, вы что ли? — признал владелицу голоса парень, и на его зов тут же вышла молоденькая училка из детского центра.
— Ах ты ж, гаденыш такой! — распекала его, подойдя немного ближе, девушка. — Если б знала, что ты будешь моим детям продавать траву всякую, — она втянула воздух носом. — И не отнекивайся, я отсюда чую, что это дурь у тебя в кармане! Я б тебя ни за что пьяного из канализации, дебила такого, не вытаскивала! Сидел бы там, ароматами наслаждался!..
— Да иди ты к демонам! — осмелел пацан.
— Куда? — ехидно уточнила училка.
— К демонам! — посмеиваясь, вторил другу наркоман.
Вот тут-то эффектно из кустов выползли мы. Во всей красе! Описывать какое впечатление произвело явление адресатов на наркоманов не хватит, наверное, и листа. Самое смешное, что все покупатели разбежались. И судя по тому, как сверкали в темноте их пятки — к дури они больше не притронутся. А после Сашиного эффектного рыка и Римминого подмигивания желтыми нечеловеческими глазищами дилеры в попытке провалиться сквозь землю только обнялись, треснулись лбами и очень забавно запели фальцетом. "Демоны! Демоны!" И я больше не могла ни смотреть, ни слушать — расхохоталась, согнувшись пополам. На сим забавном моменте к нашей компании решили присоединиться две совершенно темные личности. Они вышли из тени соседних деревьев, устав быть посторонними свидетелями запугивания наркоманов. Попавшие на их лица блики от фонарей выдали потусторонность натур — глаза незнакомцев светились ярко красным!
Дилеры окончательно растерялись, заметив еще двух ненормальных, и намочили штаны. Мы же смолкли, уставившись на пришельцев.
— Успокойтесь! — обратился к проглотившим слезы наркоманам крепкий рыжеволосый парень флегматичного вида. — Они — не демоны!
Торговцы уже было расслабились, посчитав все удачным розыгрышем училки. Но масла в огонь подлила спутница незнакомца, маленькая, худенькая, такая же рыженькая, миловидная девочка. Она в их дуэте, судя по всему, была заводилой.
— А вот мы… — произнесла, улыбнувшись, девушка, и на лице ее проявились зверские уродливые черты.
Наркоманы больше не кричали. Молча описались и упали в обморок. А мы на нервной почве начали икать.
Позже, когда мы отпоили успокоительным Виталия Кусько и его товарища, то уселись за стол переговоров. Рыжеволосые действительно оказалась демонами, самыми настоящими! Они рассказали, что скитаются по свету уже очень долго и уже порядком устали бродить. Вот решили осесть в нашем городке. Девушку звали Лизой, а парня Марком. Отношения у них были более чем странные. К примеру, демон ел только с рук своей подруги, не разлучались они ни днем, ни, тем более, ночью. На вопрос встречаются ли они, новые знакомые неоднозначно промолчали. Как бы там ни было, но нам демоны пришлись по душе, и мы приняли их в свою скромную компанию. Правда, перед этим сходили к Судье и попросили у него официальное разрешение на пребывание на нашей территории двух особей демонической расы.
О Судье — это вообще отдельная тема разговора. Как выяснилось, великий змей, по логике, должен был спать до судного дня — когда численность зла перевалит за добрую половину, гнобя противника во всех его проявлениях. Но что-то его пробудило, и наверное, я! Точнее колебания неконтролируемой магии. В общем, Судья ложиться баиньки отказывался! Да и мы ему мешали. Сначала приперлись со своим "спасибо, дорогой товарищ", а потом пытались знакомиться и доставали всякими глупыми вопросами типа: "Вы появились раньше динозавров или вы их правнук?". Змей ничего не хотел слышать о доисторических рептилиях, из чего Римма заключила, что на "бедную змеюшку" кто-то большой таки наступил!..
Смирившись с нашим существованием, Судья (видимо, чтобы от нас отвязаться) назначил нас стражами города. И мы честно следили за передвижением магических существ по славному городу Донецку. Иногда помогали полиции (она же милиция). Кстати, Руслан (местный мент) стал классным осведомителем, а мы взамен на его информацию раскрывали некоторые особо трудные дела. Судья надеялся, что занял нас надолго, но мы стали бегать к нему по сущим пустякам и еще чаще, чем раньше.
Глава 3. Волшебные пузыри
На кухне трехкомнатной квартирки кипела работа над очередным кулинарным шедевром. Шеф-поваром была моя сестра, и я с замиранием сердца следила за тем, сколько соли она высыпает в вариво, гордо названное супом.
— Марин, а где твой драгоценный? — вопрос о супруге оставил на лице сестры странный отпечаток муки. Она тут же попыталась это скрыть. Меня такие перемены насторожили, но расспрашивать я побоялась. Сестра никогда ни в чем не признается, пока не станет совсем плохо — это у нас такая отличительная семейная черта — великомученичество.
— А где он может быть? На работе, конечно! — отвернулась младшая уже не Вербная, а Носова, пряча от меня лицо.
— У него какие-то проблемы? — все же не выдержала я, пытаясь как можно незаметнее вытащить из нее информацию.
