Любовь Романова - Люди крыш
Класс за ее спиной удовлетворенно заржал.
***
Последний раз Женька ревела полгода назад. Когда неудачно прыгнула с крыши гаража и проткнула гвоздем ногу. Но тогда это были правильные слезы. Они разгоняли боль и ужас от вида набухающей кровью кроссовки. Сейчас же ей казалось, что вся вода в ее организме превратилась в яд, и по лицу струятся потоки едкой отравы. Слезы не приносили облегчения - только обжигали кожу.
Женька неслась в ближайший туалет. Нужно умыться. Нельзя, чтобы эти сволочи видели ее зареванной! Она толкнула дверь с криво приклеенной буквой «Ж» и застыла на пороге. От ударившего в нос запаха к горлу подкатил противный комок. Благоухание было слишком сильным даже для школьной уборной. Женька попробовала дышать ртом, но тут же вспомнила, что запах – это рассеянные в воздухе частицы вещества. Зря вспомнила – стало совсем дурно. Она зажала нос и заглянула в туалет. Увиденное вызывало еще один приступ тошноты. Похоже, шесть унитазов одновременно решили вернуть школе все спущенное в них за день. Женька метнулась к двери и на полном ходу врезалась во что-то мягкое.
- Стоять! – этот голос было сложно с чем-нибудь спутать. Наверное, так ревут африканские слоны, окруженные браконьерами. Или морские львы во время брачного периода. А еще – директриса школы Зинаида Геннадиевна Голубец. – Вот ты и попалась, Смородина.
Она отодвинула Женьку в сторону и оглядела место катастрофы. На ее красном лице, напоминавшем груду вареных раков, не возникло и тени брезгливости. За двадцать три года работы в школах Голубец видала картины и похуже. А уж какой-то вонью педагога со стажем тем более не испугаешь!
- Что же ты творишь, паразитка такая! – ее низкий голос отразился от кафельных стен уборной и заметался под потолком. – Я тебя спрашиваю! В колонию для малолетних захотела?
- Это не я…
- Ты из себя овечку-то не строй! Это чье? – директриса раскрыла свою большую, как у грузчика, ладонь, и продемонстрировала смятую бумажку. Коричневые буквы сложились в слово «Дрожжи». Женька вспомнила: если в унитаз бросить хотя бы кусочек, то произойдет примерно то же, что сейчас творилось в школьном туалете. Она пару раз читала подобные советы на интернет-форумах.
- Это не мое!
- Ее! Мы у нее в рюкзаке нашли! – из-за спины директрисы выглянули Горячев с Косолаповым. Когда же они успели все это подстроить? Еще и Голубец притащили. – Она в классе хвасталась, что сорвет сегодня уроки.
- Неправда!
- Правда! – Гаркнули хором Алькины дружки. – Антонина Леонтьевна Смородину из класса выгнала, вот она и отомстила.
- Вранье! – в горле запершило.
- Спросите нашу классную! – нанес последний удар Косолапов. – Она подтвердит - этой пол-урока не было!
- Милиция разберется! А сейчас, Смородина, убирайся! Чтобы я в школе тебя не видела! Завтра перед уроками жду у себя в кабинете. С матерью!
Директриса вскинула бульдожий подбородок, на котором пробивался совсем не женский пушок, ухватила Женьку за капюшон и потащила к выходу из школы. Голубец прекрасно помнила, как с месяц назад, поздно вечером, застала Смородину за мазней под окнами своего кабинета. С этого момента она была уверена, что точно знает, кто стоит за всеми школьными диверсиями. Худая семиклассница шла номером один в списке хулиганов.
- Сколько ж твоя мать ко мне таскалась! - бубнила Голубец, волоча Женьку по школьным коридорам. - Все упрашивала в хороший класс тебя, бандитку, пристроить! Чуяло мое сердце, нельзя с безотцовщиной связываться! Никакой управы!
- Причем здесь мой отец?!! – Женька вывернулась из директорской клешни и посмотрела в лицо Голубец.
- Был бы отец – лупил бы тебя, как сидорову козу! А мать только сопли вытирает! – директриса заметно вспотела и никак не могла справиться с отдышкой. – Отдайте ее вещи, - Бросила она шедшим следом парням. – Пусть идет!
Горячев, гаденько улыбнувшись, швырнул Женьке под ноги рюкзак. Она, молча, подобрала его и, ни на кого не глядя, вышла из школы.
Глаза высохли.
Плакать расхотелось.
Женька медленно брела через спортивную площадку и изводила себя вопросом: «Почему?» Почему Стекольникова из трех десятков одноклассников достает именно ее? За то, что она ходит в испачканных краской штанах? Считает угги – верхом уродства? Или до сих пор не обзавелась мобильником? А может, у Женьки на лбу написано: «ЖЕРТВА», и всю оставшуюся жизнь она только и будет, что отбиваться от таких, как Стекольникова?
Зачем вообще нужна такая жизнь?
Проходя мимо школьных ворот, Женька сообразила, что все еще сжимает в руке испорченный рисунок. Смотреть на него было больно. Как будто Алькины прихлебатели нашли ее тайное убежище и устроили в нем сортир. Туда не то, что возвращаться – думать противно! Выбросить и забыть!
Она согнула лист пополам и засунула его в ближайшую урну. Развернулась, чтобы уйти, но ее остановил женский голос.
- Хороший концепт. Не жалко?
- А вам-то какое дело? – Странно, что незнакомка сказала именно «концепт», а не рисунок. Словно знала про граффити.
- Знакомый почерк. – Улыбнулась она, разворачивая эскиз. И ведь не побрезговала из урны достать. - Хочешь, я назову твой тэг?
- Попробуйте! – во рту пересохло. Еще не хватало ко всем неприятностям прямо тут признаться в авторстве полусотни скетчей по всему городу. Хотя не похоже, что ей это чем-то грозит. Незнакомка была настроена дружелюбно.
Женька попыталась определить ее возраст и не смогла. Наверное, потому, что она была очень красива. Высокая, стройная, одета в платье из черного шелка и узкий серый пиджак. Темные волосы стягивал гладкий узел, правильное лицо казалось отлитым из золотистого металла. На мгновение женщина повернула голову, и Женька подумала, что ее профиль похож на кошачий - прямой нос казался продолжением лба.
Багира. Настоящая пантера – сытая и блестящая. Наставница маленьких лягушат.
- Красивая идея. Такой рисунок за неделю облетит все форумы райтеров. И подпись «Мисс Тик» под ним будет хорошо смотреться.
- Как вы узнали?
- Это не так сложно, как тебе кажется. Кстати, давай познакомимся. Марта.
- Женя.
Марта незаметно увлекла ее со школьного двора, и теперь они не спеша шли к Женькиному дому. Она внезапно поймала себя на необъяснимом чувстве родства с этой женщиной. Казалось, Марта слышит ее мысли. Надо только чуть-чуть сосредоточиться, и она тоже поймет, о чем думает новая знакомая. Даже захотелось шепнуть: «Мы с тобой одной крови – ты и я». Надо же, какие глупости лезут в голову!
- Знаешь, Женя, индейцы племени навахо рисовали сухими красками на песке. Первый порыв ветра, и картины нет…
- Это вы к чему?
- Они знали, что однажды созданное никуда не исчезает. Оно продолжает жить в их памяти. Никто не может разрушить придуманный тобой мир, испортив рисунок. Мир уже существует. Хочется тебе этого или нет, - она протянула Женьке эскиз. – Теперь нужно показать его остальным. А то трансформаторная будка так и останется обычной трансформаторной будкой…
