Анджей Сапковский - Час Презрения
Аплегатт протер слезящиеся от ветра глаза.
Вчера он передал королю Фольтесту письмо, а потом проговорил тайное послание короля Демавенда:
Демавенд – Фольтесту. В Доль Ангре все готово. Ряженые ждут приказа. Намечен срок: вторая июльская ночь после новолуния. Люди должны высадиться на том берегу спустя два дня.
Над большаком, громко каркая, летели вороны. Они летели на восток, в сторону Махакама и Доль Ангра, в сторону Венгерберга. Гонец мысленно повторил слова секретного послания, которое через него король Темерии слал королю Аэдирна:
Фольтест – Демавенду. Первое: акцию задержать. Мудрилы собрались на острове Танедд, хотят встретиться и что-то обсудить. Их Сбор может многое изменить. Второе: поиски Львенка можно прекратить. Подтвердилось: Львенок мертв.
Аплегатт ткнул чубарого пятками.
Время торопило.
Узкая лесная дорога была забита телегами. Аплегатт придержал коня, спокойно потрусил к последнему в длинной веренице возу. Сразу же сообразил, что через затор не пробиться. О том, чтобы повернуть назад, не было и речи: слишком большая потеря времени. Лезть в болотистую чащобу, чтобы обойти затор, тоже не очень улыбалось, тем более что дело шло к ночи.
– Что случилось? – спросил он возниц с последней телеги обоза, двух старичков, из которых один, похоже, дремал, а второй – был мертв. – «Белки» напали? Отвечайте! Я спешу!
Не успел старикан ответить, как со стороны невидимой в лесу головы колонны послышались крики. Возницы спешно запрыгивали на телеги, хлестали лошадей и волов, сопровождая удары малоизысканными проклятиями. Колонна тяжело стронулась с места. Дремавший старичок очнулся, тряхнул бородой, чмокнул мулам и хлестнул их вожжами по крупам. Старик, казавшийся мертвым, воскрес, сдвинул на затылок соломенную шляпу и глянул на Аплегатта.
– Гляньте-ка. Он спешит. Эй, сынок, те посчастливилося. В сам час прискакал.
– И то верно, – пошевелил бородой второй старик и подстегнул мулов. – В сам час. Ежели б в полудень заехал, стоял бы с нами, ждал вольного проезду. Все мы спешим, а торчать пришлося. А как проедешь, коли тракт запёрт?
– Тракт был закрыт? Это почему же?
– Свирепый людоедец объявился, сынок. На лыцаря напал, что сам-друг со слугой ехал. Лыцарю-то вроде как чуд энтот башку вместях со шлемом оторвал, коняке кишки выпустил. Слуга успел драпануть, кричал, мол, ужасть тама одна, мол, тракт аж красным стал от кровишши.
– Что за чудовище-то? – спросил Аплегатт, сдерживая коня, чтобы продолжить разговор с возницами едва волочившейся телеги. – Дракон?
– Неа, не дракон, – встрял второй старичок, тот, что в соломенной шляпе. – Говорят, мандыгор аль как-то этак. Слуга болтал, мол, летучий стервь, страсть какой жуткий. А уж ярый – мочи нету! Слуга думал, сожрет лыцаря и улетит, ан где тама! Уселси на дороге, курвишше, и сидит, шипит, зубишшами клацает. Ну вот и закупорил дорогу, навроде как пробка флягу, потому как ежели кто подъезжал и чуду энту видел, тут же воз бросал и деру. Возов понабралося с полверсты, а кругом, сам видишь, болоты, сынок, пушша и трясина, ни объехать, ни завернуть. Вот и стоим, стало быть.
– Столько народу, – фыркнул гонец, – а стояли как столбы какие! Надо было топоры хватать да колья и согнать зверюгу с дороги, а то и прибить.
– Оно, конешным делом, пробовали. Некоторые, – сказал державший вожжи старичок, подгоняя мулов, потому что колонна двинулась быстрее. – Трое краснолюдинов из купецкой стражи, а с ими четверо новобранцев, что в Каррерас в крепость шли, в войско. Краснолюдов бестия покалечила, а новобранцы…
– Сбегли, – докончил второй старичок, после чего сочно и далеко сплюнул, попав точно между крупами мулов. – Сбегли, едва энту мандыгорину узрели. Один вроде бы в штаны наклал. О, глянь, глянь, сынок, это он! Вона там!
– Еще чего, – занервничал Аплегатт, – засранца мне собрались показывать? Не интересуюсь…
– Да нет! Чудишше! Убитое чудишше. Солдаты на фуру кладут. Видишь?
Аплегатт приподнялся на стременах. Несмотря на опускающиеся сумерки, через головы любопытных увидел, как солдаты поднимают огромную бледно-желтую тушу. Крылья летучей мыши и скорпионий хвост чудовища бессильно волочились по земле. Гакнув, солдаты подняли тушу повыше и свалили на воз. Запряженные в воз лошади, взволнованные запахом крови и падали, заржали, дернули дышло.
– Не стоять! – рявкнул на старичков командовавший солдатами десятник. – Дальше! Не загораживать проезд!
Дедок подогнал мулов, воз подскочил на выбоинах. Аплегатт ткнул коня пяткой, поравнялся с ними.
– Похоже, солдаты бестию прикончили?
– Куды там, – возразил старичок. – Солдаты, как пришли, только на людей орали да ругались. То – стой, то – оттяни назад, то то, то другое. К чуду-то не больно спешили. Послали за ведьмаком.
– Ведьмаком?
– Ну да, – подтвердил второй старичок. – Которому-то из них припомнилося, будто он в деревне ведьмака видел, вот и послали за им. Опосля он проезжал мимо нас. Волос белый, морда отвратная и крепкий меч за спиной. И часу не прошло, как спереду кто-то крикнул, мол, щас можно будет ехать, потому как ведьмак бестию укотрупил. Тута наконец тронулися мы, и аккурат, сынок, ты заявился!
– Хм, – задумчиво проговорил Аплегатт. – Сколько лет по дорогам гоняю, а ведьмака еще не встречал. Кто-нибудь видел, как он то чудовище уделывал?
– Я видел! – крикнул паренек с расчехранной шевелюрой, подъезжая с другой стороны телеги. Ехал он без седла, управлял худой клячей с помощью уздечки. – Все видел! Потому как рядом с солдатами был, в самом переду!
– Гляньте-ка на него, – фыркнул старик с вожжами. – Молоко на губах не обсохло, а умничает – страх! А хлыста не хочешь?
– Оставьте его, отец, – бросил Аплегатт. – Скоро развилок, оттуда я на Каррерас пойду, а сначала хотелось бы знать, как оно было с тем ведьмаком. Давай выкладывай, малый.
– А было оно так, – быстро начал парень, двигаясь шагом вровень с телегой, – что прибыл тот ведьмак к войсковому командиру. Сказал, что звать его Герант. Командир ему на то: мол, как звать, так и звать, лучше пусть за дело берется. И показал, где чудовище сидит. Ведьмак подошел ближе, поглядел малость. До чудовища было шагов сто, может, меньше, но он только сдаля глянул и сразу говорит, мол, это исключительно агромадный мантихор и что он его прибьет, ежели ему двести крон заплатят.
– Двести крон? – зашелся второй старичок. – Он што, сдурел?
– То же ему и командир сказал, только малость погрубше. А ведьмак на то: мол, столько это стоит и что ему-де все едино, пусть чудовище сидит на дороге хоть до Судного дня. Командир в ответ, что столько не заплатит, лучше погодит, пока чудо само улетит. Ведьмак ему: мол, не улетит, потому как оно голодное и злое. А ежели улетит, то тут же обратно возвернется, потому как это его охотничья тера… терера… тория.
